Империя

Я поначалу подумал, что это он ко мне обращается, но потом перехватил его взгляд, устремленный на брата Ивы. Тот даже скулить перестал, только вертелся, пытаясь подняться, не используя правую руку. Получалось у него плохо, точнее, совсем никак не получалось.

— Это не мы, мы не виноваты, чужак сам первый начал!!! — Вдруг выкрикнул он. Я даже сообразить не успел, что он сейчас скажет, и встал немного в шоке. Черт побери, оправдывайся теперь, еще и не поверят…

— Вижу я, кто начал. — Прогудел Топорище в бороду. — Он вас и в эту одежку обрядил? Где второй твой, что огородами сбег?

— Нееее знаюююююююю! — Провыл фактически непутевый братец.

— Дело то последнее. — Покачал головой Топорище. — Как же можно-то так себя вести, а? Гнилой ты, совсем гнилой, помоги Хайст!

В голосе здоровенного соседа что-то такое почудилось, некий не особо понятный намек, самая тень чего-то очень важного. Я пока не понял, чего именно, но вот слова эти подействовали на Ивиного брата как камень по чувствительным местам.

— Да я чего, мы просто…

— Молчи, не множь грехов. — Сурово проговорил Топорище.

Братец замолчал, как будто его выключили, только изредка постанывал. Ну да это неудивительно, у него сейчас все гореть просто должно, я хорошо ему вдарил.

В соседних домах зажигались огоньки, и на место событий спешили остальные мои соседи. А было их не так уж и мало.

* * *

Судили тут как-то просто, даже очень просто.

Староста, Главный охотник и Главная Женщина. Приговор был столь же прост.

Поскольку братца Ивы тут уже давно знали, гораздо дольше, чем меня самого, а за мной пока что плохих, то есть «последних» дел не замечено, то постановлено было — брат Ивы, Музгинь, приговаривается к общественному порицанию, общественному покаянию перед соседями, чей отдых нарушил, и в передаче мне малой виры.

Вот и все.

В мою защиту говорил Топорище, и слова его были очень веские. Я даже не ожидал, а следовало бы…

Влияние у Второго Охотника в деревне было, и еще как было.

Когда приговор огласили, в присутствии тройки судей, меня, Музнигиня, и пары свидетелей — в том числе и Топорища, то братец Ивы обжег меня таким взглядом…

И теперь я понял, что надо боятся вот еще и этих уродов. Тем более, что второго он так и не называл, предпочел отмолчаться, сказал, что был один, да, было дело, Хамар попутал. А что до второго, так это ошиблись все! Второго не видел.

Топорище тоже видел все это, и смотрел он на Музгиня этого не слишком-то ласково. Пусть Музгинь и какой-то там охотник, но все равно, ну что он за охотник, если ведет себя, как тать в ночи?

И вечерком того же дня ко мне снова наведался Топорище.

— Девочку-то ты свою не отпускай далече. — Без предисловий сразу начал он. — Как бы те бездельники чего плохого не удумали. Им, конечно, хуже будет, все равно найдут, не спрячутся, да уж кому с того легче, ежели девочку обидят?

Мне показалось, что здоровенный, как медведь, сосед был чем-то смущен.

— А так, то верно ты их, шаломутов. Нечего решать все вот так, как разбойники с Каменных Зубьев. Не по нраву тебе, так скажи, что тебе надо, а ножи у нас не прячут.

Сосед снова вздохнул, так тяжко, словно меха.

— Давно они уже воду мутят у нас. Ни к делу какому их не пристроить, не выгнать за околицу, живая же душа, что зло множить? А они вишь как начали, уже в темноте с ножами… Что же последним делом будет? Зарежут кого? Издавна не было, не было, чтобы на своих свой так руку поднял, в темноте, много на одного. Не наше это, пришлое. На ярмарку ходят, в лес на охоту не затащишь, в поле тоже не хотят… Не работящие они, неправильные какое-то, словно приблуды в роду завелись, и вот.

— А как решают такое у вас? — Вдруг спросил я.

— Один к одному. — Ответил Топорище. — Ежели тебя обидели, так ты вправе на суд идти, на общий. И суд решит, что вернее.

— А если не сможет решить?

— Если, если… Сосед, так не бывает, чтобы не мог. Суд — это мы. Мы же решаем, наша плоть и кровь. Самый лучший из тех, что приносят в дом еду и охраняют деревню от диких зверей. Самая хорошая из тех, что родят новую жизнь и хранят тепло дома. Самый мудрый из тех, кто живет долго. И это самые лучшие из нас, ну как же они могут ошибаться или решать неверно? Они решают так же, как и мы. — Топорище подумал. — Ежели же не получается решить верное дело, али если двое обижены и желают силы, то их ставят в круг десять шагов, на голову надевают мешок, и дают в одну руку дубинку, а в другую — горячий уголь. Верное всегда возобладает. Тот, кто выйдет из круга или уронит уголь, так тот не прав.

Глава 11

Мне было хорошо.