Империя ангелов

– Однако само наше присутствие здесь доказывает, что можно выйти из цикла реинкарнаций. Если мы смогли, значит, и другие на это способны.

– Возможно, с людьми дело обстоит так же, как со сперматозоидами, – изрекает Рауль. – Только одному из тридцати миллионов удается попасть в яйцеклетку. Но у меня недостаточно терпения, чтобы перепробовать тридцать миллионов душ, перед тем как мне разрешат наконец пройти через Изумрудную дверь.

Мой друг явно рад, что он не одинок в желании все бросить, Фредди Мейер вместе с ним. Он тоже больше не занимается ни своими душами, ни собственным развитием. У него больше нет амбиций. Он хочет провести остаток своего существования смеясь, забыв про мир смертных. Он потерял всякую веру в человечество. Он верит только в юмор.

– Что должно было произойти для того, чтобы веселый эльзасский раввин превратился в такое разочарованное световое существо?

– Холокост, – выдыхает он. – Геноцид евреев во время Второй мировой войны.

Он обессиленно опускает голову.

– Отсюда лучше видно. Все понимаешь. Есть доступ к любой информации. Я теперь знаю все, что произошло в действительности, и это за пределами ужаса.

– Я…

– Нет, ты не знаешь. Очереди перед газовыми камерами, дети, которых вырывают из рук матерей, чтобы бросить в печь крематория, медицинские эксперименты на людях… Нужно подняться сюда, чтобы все видеть и все чувствовать. Я не могу забыть эти образы.

Я пытаюсь дать свое объяснение:

– Может быть, все эти жестокости произошли из-за того, что ангелы перестали интересоваться своей работой, как ты сейчас.

Но Фредди меня больше не слушает.

– Не хочу больше ничего знать. Хочу только смеяться, смеяться и смеяться… опьянеть от смеха и анекдотов до конца времен. Давайте смеяться, друзья. Будем смеяться и забудем все.

Как он изменился, мой дорогой Фредди! Заразителен ли юмор? Он хлопает в ладоши.

– Эй, здесь становится скучно. Быстро хороший анекдот! АНЕКДОТ! – требует бывший раввин и танатонавт.

Трудно настроиться на нужный лад после подобных упоминаний, однако Оскар Уайльд наконец пытается рассеять тяжесть от жутких воспоминаний Фредди.

– Это история про Иисуса, путешествующего со своей матерью. Они приезжают в деревню и видят, как изменившую жену хотят забросать камнями. Тогда Иисус вмешивается и говорит: «Кто из вас без греха, пусть первым бросит в нее камень». Шушуканье в толпе, потом все опускают камни. Иисус хочет освободить молодую женщину под аплодисменты, как вдруг огромный камень взлетает в воздух и расквашивает несчастную. Иисус оборачивается и говорит: «Ну, мама, вам не кажется, что иногда вы перебарщиваете?..»

Раздаются немного натужные смешки.

– Хорошо, что Иисуса нет поблизости, – замечает Бастер Китон с обычной серьезностью. – Ему не нравятся анекдоты про мать…

Слово берет Гручо Маркс:

– А вот история про одного типа, который все время жаловался, что ему не везет в лотерею. Его ангел-хранитель появляется и говорит: «Послушай, я очень хочу помочь тебе выиграть, но… купи хотя бы один билет!»

Все уже знают этот анекдот, но тем не менее хохочут.

Мы с Раулем не участвуем во всеобщем веселье, которое нам кажется немного искусственным.

В этот момент появляется Мэрилин Монро. Она бросается в объятия Фредди. Став ангелом, она сохранила все то же изящество, ту же магию, которые превратили Норму Джин Бейкер в легенду. Я думаю о несправедливости того, что звезды, умершие в расцвете лет, остались здесь такими же прекрасными, в то время как те, кто умер в старости, как Луиза Брукс или Грета Гарбо, навсегда сохранили непоправимое оскорбление времени.

– Я не представляю вам эту мадемуазель, – задиристо говорит раввин.

Он гладит ее чуть ниже спины, и если бы я не знал, что все мы здесь лишены сексуальности, то легко предположил бы наличие интимной связи между ними. На самом деле они развлекаются, имитируя старые интимные движения, хотя их пальцы не могут встретить ничего, что можно ощущать. Я спрашиваю себя, что эта красавица могла найти в круглом лысом человечке, и ответ приходит сам собой – юмор. Мэрилин дает Фредди свою прелесть. В ответ он дает ей свой смех.

– Мисс Монро, образумьте его, – говорит Рауль.

– Сожалею, но я тоже травмирована ужасами холокоста. Знаете, я ведь приняла иудаизм, перед тем как выйти замуж за Артура Миллера.

Я хотел бы спросить об истинных обстоятельствах ее смерти, но момент для этого совсем неподходящий.

– Вначале, – продолжает Мэрилин, – Фредди спускался в бывшие концентрационные лагеря, чтобы помочь душам, до сих пор обитающим там, подняться в Рай. А потом он все бросил, их там слишком много. Слишком много людей перенесли слишком тяжелые страдания при полном безразличии неба и народов. Вид, способный на совершение подобных преступлений, недостоин спасения. Со своей стороны, я его понимаю и тоже ничего не хочу больше делать для людей, – отрезает она с плохо скрытым бешенством.

– Вместо того чтобы впадать в отчаяние, не лучше ли попытаться понять? – предлагает Рауль.