Империя бурь

Лоркан был сильно взбешен. Таким Элида его еще не видела. Лицо превратилось в сплошную гримасу злости. Схватив шест (вероятно, чтобы не дать рукам задушить Элиду), он приблизился к ней и спросил:

– Что за вещь ты носишь с собой?

Вся его злость, требовательный тон и презрительное отношение произвели обратное действие. Элида не сжалась от страха. Ярость, охватившая ее, была холодной. Таким же холодным и ядовитым был ее вопрос:

– Почему бы тебе не перерезать мне горло и не посмотреть?

Ноздри Лоркана раздулись.

– Я не требую, чтобы ты мне верила. Но от этого поганого лодочника так и разило намерением предать нас при первой же возможности. Я это учуял еще на причале. Ты верно угадала: он бы опрометью бросился в город.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Если тебя так взбудоражило, что я убил этого вонючего предателя, не представляю, как ты сумеешь полюбить свою королеву.

Элида растерялась. Как это понимать? Лоркан намекал, что Аэлина – еще большее чудовище, чем он?

– Ты про что говоришь? – не выдержала Элида.

Приступ его гнева ослаб, или же Лоркан посадил свою злость на цепь.

– Я тебе кое-что расскажу… Селена Сардотин – двадцатилетняя женщина, именующая себя самым лучшим в мире ассасином.

Лоркан презрительно фыркнул:

– Она убивала, наслаждалась своим ремеслом и двигалась по жизни, не испытывая ни раскаяний, ни угрызений совести. Она купалась в своей славе. А ранней весной ее неизвестно каким ветром занесло к нам на Вендалин. Одному из моих подчиненных – принцу Ровану из клана Боярышников – было приказано разобраться с нею. Но вместо этого Рован в нее влюбился, а она – в него. И после всего, чем они занимались в Камбрианских горах, она перестала называть себя Селеной, вернув прежнее имя.

Он хищно улыбнулся:

– Она вновь стала Аэлиной Галатинией.

Элида обмерла.

– Что? – только и могла произнести она.

– А то, что твоя огнедышащая королева одновременно является и непревзойденной убийцей. Ее этому начали обучать вскоре после того, как твоя мать погибла, защищая вашу королеву. Аэлину… или Селену… обучали тому же отвратительному ремеслу, каким владели убийца твоей матери и убийцы вашей королевской семьи.

Элида замотала головой. У нее тряслись руки.

– Что? – снова спросила она.

Лоркан невесело рассмеялся:

– А то, госпожа Лошэн, что, пока ты десять лет томилась в башне, она жила в Рафтхоле, не отказывая себе ни в чем. Ее хозяин – предводитель ассасинов – баловал ее и буквально пылинки с нее сдувал. Нынешней весной, ближе к лету, она хладнокровно его убила. Можешь мне не верить. Ты и сама убедишься, что эта спасительница мира, вдруг объявившаяся после долгого отсутствия, немногим лучше меня. И этого лодочника она бы тоже убила, не задумываясь, а твой жалостливый скулеж оборвала бы звонкой пощечиной.

Аэлина… ассасин. Аэлине она должна передать камень…

– Ты знал, – сказала Элида, не узнавая своего голоса. – За все время, что мы вместе, ты мне не сказал правду. Вместо этого ты врал, что Селена служит у Аэлины.

– Ошибаешься. Я сказал тебе правду. Селена действительно служит у Аэлины, поскольку и потом твоя королева не раз превращалась в Селену. Это ее вторая личность. Так что найдя одну, найдешь и вторую.

– Почему ты не сказал мне правду без всяких уверток?

– Ты ведь тоже не раскрыла всех своих тайн. Зачем же мне было раскрывать свои?

Элида зажмурилась. Ей не хотелось видеть темное пятно на палубе. Она пыталась унять жгучую боль от слов Лоркана и закрыть дыру, которая разверзалась у нее под ногами. Что же было в сломанном амулете? Что привело Лоркана в такое бешенство?

– Твоя дражайшая королева – убийца, воровка и врунья, – усмехнулся Лоркан. – И если ты намерена обвинять меня в подобных вещах, не забудь швырнуть обвинения и в нее.

Элиде казалось, что она вот-вот лопнет от гнева. Ее кости были слишком хрупкими, чтобы выдержать такой напор чувств. Она подыскивала слова, собираясь побольнее ударить ими Лоркана и даже ранить его. Каждое слово представлялось ей камнем, брошенным ему в голову.

– Я ошибалась, – прошипела она. – Я говорила, что мы с тобой похожи: ни семьи, ни друзей. У меня их нет, потому что меня десять лет томили взаперти. У тебя – по другой причине: никто не выдержит рядом с тобой.

Словесные удары достигли цели. Глаза Лоркана подернулись гневом. И пусть он был почти вдвое выше ее и бесконечно сильнее, Элида стояла, дерзко задрав голову.

– А знаешь, Лоркан, какая самая большая ложь, которую ты внушаешь другим? Ты утверждаешь, что тебе нравится так жить. Хочешь знать, чтó я слышу, когда ты говоришь гадости о моей королеве, называя ее сукой? Я слышу слова одинокого, жалкого завистника. Ты видел, как Аэлина и принц Рован полюбили друг друга, и стал презрительно осмеивать их счастье, поскольку глубоко несчастен сам.

Элиде было не остановиться. Гневные слова сами вылетали из нее:

– Можешь называть Аэлину убийцей, воровкой и вруньей. Можешь называть ее сукой-королевой и огнедышащей. Но я составлю о ней собственное мнение, когда мы встретимся. Не обессудь, если оно значительно разойдется с твоим. А я обязательно с нею встречусь.