Империя бурь

Рован звякнул вилкой и тоже отодвинул тарелку. Потом застыл, как умеют застывать фэйцы. Фенрис и Гарель к обеду так и не появились. Их отсутствие и местонахождение его не волновало. Зато Дорину оно было очень кстати.

– Мне нужна бумага и посланец, – объявил Дорин.

Спустя три часа Рульф позвал их всех к себе в «Морской дракон».

Последние дни Рован учил Дорина выстраивать магическую защиту. Дорин окружил себя куполом, который поддерживал и сейчас, когда они вчетвером поднимались по лестнице таверны. Рульф шел впереди.

Замысел Дорина осуществлялся без сучка и задоринки.

Никто не заметил, что письмо, отправленное Рованом после обеда, и письмо, которое позже принесли Дорину на постоялый двор, было одним и тем же.

Зато шпионы Рульфа видели, как менялось лицо Дорина, пока он читал письмо. Так отражалось презрение, страх и гнев. Рован, участвующий в спектакле, ходил взад-вперед и рычал, выказывая недовольство полученными «известиями». Оба постарались, чтобы служанка, убиравшая в коридоре, подслушала их разговор. А в разговоре промелькнула фраза о каких-то сведениях, способных изменить ход войны. Вскользь была брошена и другая фраза: о том, что Рульф может или здорово выиграть на изменившихся условиях, или потерять все.

Телохранители Рульфа внимательно следили за каждым их шагом и жестом. Зримое подтверждение, что замысел сработал. Но Дорин не знал, доволен он или нет. Спасибо, что Гарель и Фенрис не задавали вопросов.

Предводитель пиратов, в выцветшем голубом камзоле, расшитом золотом, остановился перед дубовой дверью кабинета. На руках красовались знакомые старые перчатки. За это время Рульф несколько осунулся. Вид у него был довольно угрюмый. Возможно, станет еще угрюмее, когда узнает, что никаких новостей нет, а все было устроено ради встречи.

Трое фэйцев тоже следили за каждым жестом Рульфа, одновременно вслушиваясь в громкий разговор, который вели на первом этаже первый помощник и квартирмейстер пиратского короля. Все трое обменялись едва заметными кивками. Союзники… во всяком случае, до тех пор, пока Рульф их не выслушал.

– Надеюсь, это не станет напрасной тратой времени, – пробормотал Рульф, отпирая дверь.

Он шагнул в сумрак кабинета и вдруг замер как вкопанный.

Даже при тусклом пламени единственной свечи Дорин без труда разглядел женщину, рассевшуюся за столом Рульфа. Черная, довольно грязная одежда, поблескивающие ножны, а главное – поза. Женщина сидела, уложив ноги на крышку стола.

Руки Аэлины Галатинии были сцеплены на затылке.

– А знаешь, Рульф, этот кабинет мне нравится гораздо больше, чем твой прежний, – сказала она, улыбаясь вошедшим.

Глава 27

Дорин тоже застыл. Рульф быстро оправился от неожиданности и прорычал:

– У меня, Селена Сардотин, хорошая память. И я помню, как однажды тебя предупреждал: еще раз сунешься в мои владения – расстанешься с жизнью.

– И какая радость была бы тебе от этого? – невозмутимо спросила Аэлина.

Руки она опустила, однако ноги по-прежнему лежали на столе, поверх счетов и прочих бумаг пиратского короля.

Рован превратился в статую. Аэлина продолжала улыбаться, ехидно, по-кошачьи. Она неторопливо убрала ноги со стола и теперь уперлась в крышку руками, внимательно разглядывая древесину, словно перед ней была породистая лошадь.

– Привет, ваше величество! – бросила она Дорину.

– Здравствуй, Селена, – ответил Дорин, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.

Фэйцы наверняка слышали стук его сердца. Рульф резко повернулся к Дорину. Тот намеренно назвал ее этим именем, ибо в кабинете сейчас действительно была Селена Сардотин.

– Смотрю, у тебя осталось меньше половины прежнего флота, – насмешливо продолжала Аэлина. – Миновали твои золотые деньки. Но ты сохранил пристойный облик. Приятно видеть.

– Убирайся с моего кресла, – совсем тихо потребовал Рульф.

Аэлина и не подумала встать. Рована она оглядела с головы до ног. Взгляд был нескрываемо страстным. Лицо фэйского принца оставалось непроницаемым, зато глаза почти пылали. Тайно улыбнувшись Ровану, Аэлина сказала:

– А вот с тобой я незнакома, но не прочь познакомиться.

– К сожалению, я недоступен для подобных знакомств, – ответил Рован.

– Жаль, – улыбнулась Аэлина.

Ее взгляд упал на вазочку, полную мелких изумрудов. «Не надо, не напоминай», – предостерегала ее интуиция. Аэлина взяла оттуда несколько камешков и разложила на ладони, поглядывая то на них, то на Рована.

– Должно быть, твоя избранница – редкая красавица, если ты столь верен ей.

Боги, помогите им всем. Фенрис, стоявший за спиной Рована, даже кашлянул.

Аэлина пододвинула металлическое блюдце и стала бросать туда по одному изумруду, словно они были обыкновенными медяками.

– Должно быть, она умна, – продолжала Аэлина. – Умна (дзынь)… очаровательна (дзынь) и необыкновенно талантлива (дзынь, дзынь, дзынь).

На ладони осталось четыре изумруда.

– Должно быть, твоя избранница – самая удивительная из всех женщин, когда-либо населявших этот и другие континенты.

За спиной снова кашлянули; на этот раз Гарель. Но Аэлина смотрела только на Рована. Она ждала его ответа.