Империя: чем современный мир обязан Британии

Бой у реки Шангани в 1893 году (один из первых случаев применения “максима”) свидетель описал так:

Матабеле не удалось подойти ближе, чем на сто ярдов. Впереди них двигался полк нубуцу — охрана короля. Они неслись с дьявольскими воплями навстречу неминуемой смерти, поскольку “максимы” превзошли все наши ожидания и косили их буквально как траву. Я никогда не видел ничего подобного пулеметам Максима, я даже вообразить не мог, что такое возможно: патронные ленты расстреливались настолько быстро, насколько человек мог заряжать и стрелять. Каждый в лагере вверил свою жизнь Провидению и пулемету Максима. Туземцы сказали королю, что они не боятся нас или наших ружей, но они не могут убить животное, которое делает “Пух! пух!”, то есть пулемет Максима.

Матабеле показалось тогда, что “белый человек пришел… с оружием, которое выплевывает пули, как небеса иногда плюются градом, и кто такие беззащитные матабеле, чтобы устоять против этого оружия?” Погибли около полутора тысяч воинов матабеле — и четверо из семисот пришельцев. Газета “Таймс” самодовольно сообщила, что матабеле “приписывают нашу победу колдовству, полагая 'максим' порождением злых духов. Они называют его скокакока,вследствие специфического шума, который он издает во время стрельбы”.

Чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, кто руководил операцией, захваченную территорию переименовали в Родезию. Однако за Родсом стояло финансовое могущество Ротшильда. Примечательно, что член французской ветви этой фамилии с удовлетворением отметил связь между новостями о “жестком столкновении с матабеле” и “небольшим повышением акций” Британской южноафриканской компании Родса. Единственное, что вызывало у Ротшильда беспокойство (и вполне оправданное), это то, что Родс направлял деньги из прибыльной компании “Де Бирс” в совершенно спекулятивную Британскую южноафриканскую компанию. Когда лорд Рэндолф Черчилль, независимый политик-консерватор, возвратился в 1891 году из Южной Африки, он объявил, что “нет более неблагоразумного помещения средств, чем в ведущих изыскания синдикатах”, и обвинил Родса в том, что он “обманщик… который не мог собрать в Сити пятьдесят одну тысячу фунтов, чтобы открыть шахту”. Ротшильд был рассержен. Немного в глазах финансиста fin de si`ecleбыло преступлений серьезнее, чем пренебрежительное отношение к его инвестициям.

Официальный сувенир кампании в Матабелеленде, выпущенный к четвертой годовщине этого незначительного конфликта, открывается “выражением уважения” Родса тем, кто покорил “дикарей”. Гвоздем программы стал гротескный гимн, посвященный любимому оружию завоевателей. Это стихотворение начало свой путь как либеральная сатира, но люди Родса бесстыдно сделали ее своим гимном:

Вперед, солдаты с хартией, на земли язычников,
С

молитвенниками в карманах, с винтовками в руках.Славная весть, вот где можно делать дело,
Распространять мирное евангелие пулеметом Максима.
Скажите порочным туземцам, что грешны их сердца,
Превратите их языческие храмы в рынки духа.
И если вашему учению они не уступят,
Прочтите им другую проповедь— пулеметом Максима.Когда они вполне поймут эти десять заповедей,
Вы должны одурманить вождя и захватить их землю;
И если они коварно призовут вас к ответу,
Прочитайте им другую проповедь— “ максимом” с горы.