Империя: чем современный мир обязан Британии

В наши дни это звучит не более революционно, чем слова “материнство” или, например, “яблочный пирог”. Однако в то время это был опасный вызов не только королевской власти, но и традиционным ценностям иерархического христианского общества. До 1776 года дебаты о будущем колоний в значительной степени велись в терминах, знакомых по британским конституционным препирательствам предыдущего столетия. Однако с публикацией Томасом Пейном в 1776 году памфлета “Здравый смысл” в политический дискурс вошла совершенно новая идея, которая с удивительной быстротой стала преобладающей: антимонархизм с явным республиканским духом. Конечно, республика не была чем-то новым. Она существовала у венецианцев, ганзейских немцев, швейцарцев и голландцев, да и сами англичане предприняли недолгий республиканский эксперимент в 50-х годах XVII века. Но из преамбулы Джефферсона следовало, что идеологической основой американской республики будут принципы Просвещения, естественные права человека — и прежде всего право каждого “самому судить, что обеспечивает или подвергает опасности его свободу”.

Возможно, самым замечательным в Декларации было то, что представители всех тринадцати колоний смогли ее подписать. Всего двадцатью годами ранее разногласия между ними казались столь значительными, что Чарльз Тауншенд нашел “невозможным предположить, что так много различных представителей столь многих областей, разделенных интересами, враждебными из-за ревности и неисправимых предубеждений, когда-либо сумеют договориться о всеобщей безопасности и взаимных расходах”. Даже Бенджамин Франклин признавал, что колонисты имели

различные формы правления, законы, интересы, а некоторые из них различные религиозные убеждения и образ жизни. Их ревность друг к другу была настолько сильной, что хотя был необходим союз колоний для всеобщей безопасности и защиты от врагов и каждая колония признавала, что имеет такую потребность, они не были в состоянии заключить такой союз.

Декларация должна была покончить с этими разногласиями. В ней даже появилось название “Соединенные Штаты”. Тем не менее, ее принятие вызвало раскол. Революционный язык Джефферсона оттолкнул некоторых консервативно настроенных колонистов. Оказалось, что удивительно многие из них готовы сражаться за короля и империю. Когда доктор Джеймс Тэтчер решился присоединяться к патриотам, он обнаружил, что друзья

не выразили никакой поддержки, утверждая, что если я попаду в руки британцев, то, как это случается во время гражданской войны, меня ждет виселица… Тори нападают на меня: “Молодой человек, действительно ли вы в своем уме, если собираетесь нарушить свой долг по отношению к наилучшему из королей и с головой броситься в разрушение? Поверьте, этот бунт недолго продлится”.

* * *

Голливуд изображает Войну за независимость как столкновение героических американцев-патриотов со злобными, напоминающими нацистов “красными мундирами”. Действительность была совсем иной. Это была настоящая гражданская война, расколовшая общественные классы и даже семьи. И худшее насилие вершили не английские солдаты, а колонисты-мятежники против своих соотечественников, оставшимися лояльными короне.

Приглядимся к филадельфийской Церкви Христа. Ее часто рассматривают как очаг революции, потому что некоторые ее прихожане подписали Декларацию независимости. На самом деле сторонники независимости в этой конгрегации находились в меньшинстве: всего около трети прихожан поддерживали идею независимости, а остальные высказывались против или оставались безразличными. Этот приход, как и многие другие общины колониальной Америки, разделился по политическим причинам. Раскололись не только конгрегации, но даже семьи. Члены семьи Франклина были постоянными прихожанами Церкви Христа, и у них имелись даже постоянные места в храме. Бенджамин Франклин почти десятилетие безуспешно защищал колонистов в Лондоне, прежде чем, возвратившись, присоединиться к Континентальному конгрессу и к борьбе за независимость. Его сын Уильям, губернатор Нью-Джерси, во время войны остался лояльным короне. Они никогда больше не разговаривали.