Империя: чем современный мир обязан Британии

Она повлияла на мою самооценку поразительным, роковым образом. Прежде я думал, что обладаю такими добродетелями, как храбрость, терпение, решительность и самообладание. Но после того как я прочел томик доктора Ливингстона, я пришел к нелицеприятному заключению: формируя мнение о себе, я пользовался негодными весами. Применив к себе меру этого южноафриканского путешественника, я обнаружил, что храбрость, терпение, решительность и самообладание, которыми я так гордился, оказались просто позолоченными побрякушками.

На Диккенса произвела особенное впечатление

непоколебимая честность автора в описании своих затруднений и в признании своего разочарования в попытках привить христианство африканским дикарям; его здравая независимость от всех тех вредных сектантских влияний, которые удручающим образом сковывают усилия многих хороших людей; его бесстрашное признание абсолютной необходимости любой законной помощи, которую бытовая мудрость может предоставить делу проповедования Евангелия язычникам.

Этот отзыв, подчеркивающий экуменическую широту взглядов Ливингстона, возможно, наилучшим образом рекламирует его грандиозный африканский проект. Диккенс пишет: “Ни один из множества читателей доктора Ливингстона не желает ему так же сердечно успехов в благородной работе, которой он снова посвятил себя, и ни один не будет радоваться столь же искренне вестям о его безопасном и успешном продвижении всякий раз, когда они достигают Англии, чем автор этих немногих строк”. Даже Лондонское миссионерское общество, которое было не в восторге от того, что Ливингстон оставил свои миссионерские обязанности, вынуждено было признать в отчете за 1858 год, что “Путешествия и исследования в Южной Африке” “увеличили симпатию” к миссионерскому движению. Слабая, но все же похвала.

И все же, указывалось в отчете Лондонского миссионерского общества, успех Ливингстона был омрачен “ужасными, но поучительными событиями… которые Господь неожиданно допустил”. В том самом году, когда вышла книга, в Азии поднялась буря.

Столкновение цивилизаций

Миссионерам внутренние районы Африки казались нетронутой территорией. Местные культуры они сочли примитивными. Контакты местного населения с европейцами прежде были редки. Ситуация в Индии выглядела совершенно иначе. Там, в отличие от Африки, существовала высокая цивилизация, развитые политеистические и монотеистические религии. Европейцы жили бок о бок с индийцами более полутора веков и не пытались навязать им собственную веру

До первой трети XIX века британцы не предпринимали попыток англизировать Индию, тем более насадить там христианство. Напротив, британцы поддавались восточному влиянию, нередко с большой охотой. Со времен Уоррена Хейстингса британцы в Индии (в основном мужчины, купцы и военные) приспособились к местным обычаям и освоили местные языки. Многие взяли индианок в наложницы и жены. Поэтому когда капитан Роберт Смит из 44-го Восточно-Эссекского пехотного полка объехал в 1828-1832 годах Индию, он не удивился, повстречав прекрасную принцессу из Дели, сестра которой “вышла замуж, хотя она и принадлежала к царскому роду, за сына офицера, состоявшего на службе у [Ост-Индской] компании”: “У нее было несколько детей, двоих из которых я видел… Они имели несколько магометанский внешний вид, носили тюрбаны и т.д.”. Сам Смит усмотрел в этой леди черты “красоты самого высокого порядка”. Будучи художником-любителем, он часто делал наброски индианок, и не просто из антропологического интереса: