Империя Демона (СИ)

— При всем уважении, господин, но моя жена не будет извиняться за то, что защищала наших людей. — А мнение Айки относительно оборотней он полностью разделял. Генрих поднялся, чтобы казаться внушительнее. Конечно, слепому старику этого не было видно, но раз он резво дрался против Диего, наверняка у него есть способ видеть. — Оборотни — такие же полноценные граждане Серии и Летарта, как любой другой человек, а долг короля и королевы — защищать своих подданных. Я не позволю в моем присутствии бросаться необоснованными предположениями в их отношении, иначе могу счесть это за оскорбление моей власти. Что же касается вампиров, в их предательстве виноваты люди и неправильная политика покойного Вильгельма не меньше, чем они сами. А величайший профессор, который научил меня очень многому и не раз выручал мудрым советом, между прочим, был вампиром.

Взяв короткую паузу, Генри опять пробежался взглядом по незваным гостям и постарался понять, какое впечатление произвели его слова. За капюшонами лиц не было видно, и приходилось считывать малейшие движения, но охотники стояли словно истуканы какие-то. Все, кроме их предводителя, а он явно был не в восторге от его взглядов, которые расходились с мнением ордена.

Генри надеялся, что ясно донес свою мысль. Оставался ещё вопрос с предателем. Он не знал, какие порядки бытуют в ордене охотников, но его вдруг посетила занятная мысль, и он оскалился.

— Что же это получается, орден, который служит богине любви Суне, считает любовь предательством?

— Суна — светлая богиня в первую очередь, — оскорбился старик. — И не терпит детей своих злых сестер. Хотя то, что мне приходится рассказывать это королю, о многом говорит. Не сочтите за оскорбление, вы же не жрец, чтобы знать такие важные вещи.

Хабэк развернулся и, казалось бы, хотел покинуть кабинет, но нет. Он просто ходил из стороны в сторону, решая, как быть дальше. Их орден силен, и на их стороне сильное и процветающее королевство, король которого уже был оскорблен этими жалкими молодыми королем и королевой. Если Хабэк сделает шаг, это поставит на место Серию — поставит на место то, что Феликс не лишний раз покажет новому правителю силу своего соседа.

— Вампиры были тихи триста лет, ваше величество. И если их веру и спокойствие мог в одночасье разрешить один слабый человечишка, говорит не только о глупости вампиров, но и об их шатком чувстве мира. Впрочем, как и оборотни, — вновь заговорил Хабэк с Генрихом, но лишь предполагая, где его лицо, он уставился в область шеи. Хабэк чувствовал зло от Генриха, но не могло же чудище править Серией, верно? Волне вероятно, сейчас Генрих лечился (лечится ли?) от укуса вампира или типа того. — И да-а-а-аже, — неприятно протянул Хабэк, — если вы так доверяете оборотням, то счесть вас предателями добра мне поможет тот факт, что вы скрываете преступницу.

«Разве Морро — злая богиня?» — удивился Генрих, но по этому поводу не стал ничего говорить. Как и сказал Хабэк, он не жрец и действительно не вдавался во все подробности. Может, оборотни и вовсе не принадлежат Морро.

В любом случае, во мнении относительно нечисти они расходились, и, как уже понял Генри, упертого старика не переубедить. Не кидается больше на оборотней, и на том спасибо. А вот с той, кого они назвали преступницей, вопрос щекотливый. Благоразумно было бы выдать ее и замять этот конфликт с Люцием, но Диего ему ни за что не простит такого. А мнение и признание капитана были важны для Генри. Значит, Лину нельзя отдавать этим фанатикам. Он очень надеялся, что сама она не такая.

— Я не вижу преступления в том, что женщина и мужчина понравились друг другу и переспали, какой бы расы они ни были, — предъявил Генрих свой последний аргумент. Если и это не поможет, просто выдворит их из дворца. Ему уже надоело слушать бредни старика. Феликс в самом же деле не может объявить войну из-за такой глупости? — Лина — часть стаи, часть семьи и с недавних пор принесла присягу и стала моей подданной. — Тут он приврал немного, но этот вопрос можно было считать уже решеным. — А как я сказал ранее, долг короля — защищать своих подданных. Предъявите мне весомые доказательства, что она совершила преступление, которое нарушает законы Серии, и тогда я вынесу это дело на суд. В противном случае прошу покинуть мой дом.

— Судя по вашей логике, какой-нибудь псих, покойный Вильгельм, например, не будет видеть ничего плохого в том, что убийца другой страны, зарезавший и изнасиловавший несколько женщин, вдруг влюбился в преступника собственной страны! — ругался Хабэк. — Да, это несравнимые вещи, но вы поняли, я надеюсь, что хочу сказать. Если преступники не будут получать по заслугам, а будут прятаться в других странах — в мире начнется хаос. Наши законы вас не касаются, король, не вам их судить.

Но судя по тишине со стороны Генриха, он был неумолим. Хабэк вздохнул еще раз и покачал головой. В принципе, он ожидал, что у на голову поехавшей королевы будет такой же поехавший супруг.