Империя Дикого леса

— Мне нужно почитать о человеке, которого изгнали пять лет назад. Наверное, у вас есть такие записи где-нибудь?

— Нет, — отрезал архивариус.

— Вы даже не посмотрели, — возразила Прю.

— Посмотрел.

— Даже не двинулись. Я все еще вижу вашу шапку.

Говорящий из-за стола издал громкий раздраженный вздох, словно сердился на собственный головной убор за предательство:

— Мне и не нужно искать. Записей здесь нет.

У Прю внутри все перевернулось:

— В каком смысле нет?

— Нет их. В самом прямом смысле.

— Может, посмотрите еще раз? Вы это точно знаете?

— Я только что посмотрел. Вы сегодня вторые, кто заставляет меня их искать.

— Вторые? А кто был первым?

— Послушайте, я понимаю, что вы сердитесь, и в какой-то степени разделяю вашу досаду. Вы пришли что-то найти, а этого здесь нет. Мне очень жаль. Для меня, как для хранителя архива, это явилось не меньшим ударом, чем для вас, будьте уверены. Возможно, даже большим. Ударом. Для меня. Однако я мало что могу с этим поделать, к тому же вполне вероятно, что через пару-тройку часов начнется новый бунт, а я только сегодня утром закончил раскладывать все по местам, — за время этой речи шапочка постепенно поднималась выше, и вскоре из-за стола показался лоб говорящего. К удивлению Прю, это была довольно крупная черепаха. — А теперь, если вы любезно оставите меня в покое, я спрячусь понадежнее.

— Ну пожалуйста, — взмолилась Прю, не зная, что делать дальше. Никогда еще за все эти недели она не чувствовала себя такой растерянной, как сейчас. — Мне надо знать. Он же может быть где угодно. А что, если записи лежат в каком-то другом месте? Вы смотрели где-нибудь еще? Может, их кто-нибудь не туда положил.

Теперь голова черепахи появилась над крышкой стола целиком. Она была зеленая, чешуйчатая, немного похожая на гриб, и на лице был написан такой испуг, какого Прю ни у одного человека в жизни не видела. Ей сразу же стало жалко беднягу.

— Ладно! — крикнул архивариус. — Ладно! Ладно, ладно, хорошо, — он встал из-за стола (оказавшись не особенно выше того, за чем прятался) и вперевалку подошел к стене со стеллажами. — Не нужно искать его в картотеке, — кипятился он, рассвирепев вдруг до почти абсолютного бесстрашия. — Только-только убрал на место. Как удобно! — он коротко хохотнул, словно помешанный. — Вся папка там. «Меры государственного принуждения», раздел «Изгнание», 340–345 годы нашей эры. Ха-ха! Поглядите-ка, ну и память у этой черепахи! — добравшись до одной из лестниц, архивариус начал по ней взбираться. Лестница довела его к самому верхнему отсеку, где он изо всех сил вытянул лапу и стащил с полки желтоватую папку. — Вот, ловите! — прорычал он.

К счастью, Чарли и Прю подошли к стеллажу вслед за черепахой и успели поймать папку, летящую с огромной высоты. За ней последовали две ее ближайшие соседки, а за ними, на всякий случай, еще и четвертая с пятой. Хранитель архива бросал папки, похихикивая и бормоча что-то. Что, к счастью, двое стоявших на полу людей слышать не могли — это были не самые подходящие вещи для ушей двенадцатилетнего ребенка.

— Довольны? — прокричал он, когда Чарли и Прю набрали полные руки папок.

Они подтащили свою ношу к длинному столу и, сгрузив на него, торопливо принялись раскладывать папки в некое подобие системы, чтобы начать поиск. Большие папки — скоросшиватели — были набиты тоненькими, песочного цвета папками с тремя дырками в корешке. В правом верхнем углу аккуратным почерком были выведены имена осужденных.

Печальное это было занятие — рассматривать дела южнолесцев, давным-давно обреченных на изгнание. Чарли, который, можно сказать, никогда не выбирался дальше гаража, где занимался подержанными автомобильными запчастями и старыми кассетниками, с энтузиазмом взялся за роль исследователя. Они с Нилом на огромной скорости разбирали папки и переводили написанное для Прю — ей все это казалось просто загадочными письменами.

— «ДЛ»: догадываюсь, это значит «Дикий лес», — предположила она, перелистывая страницы.

— Должно быть, — ответил Чарли, внимательно изучая свою стопку бумаг. — У меня оно тоже часто встречается. Похоже, это обычное дело. Как думаете, Кароля сослали в Дикий лес?

— Он Внешний, как и я, — сказала Прю. — Не знаю, может, для тех, кто Снаружи, у них есть отдельное наказание.

— Не уверен, что в лесу часто бывают Внешние. Вы — первая на моей памяти, — признался Чарли.

— А тут что? — спросила девочка, возвращаясь к своим папкам. — Вроде бы скала… тут написано «заключение на Скале». Какой-то бедняга по имени Везунчик. Кажется, не особенно ему повезло.

Нил кивнул:

— Вы никогда про нее не слышали? Хотя, конечно, откуда…

— А что это такое?

— Моя матушка, — встрял Чарли, — когда я был мальцом, ею меня пугала. Думаю, многие южнолесцы тоже такое слышали. «Если не будешь вести себя хорошо, отправлю тебя на Скалу». От такого мигом перестаешь баловаться. Это где-то далеко, посреди океана. Из океана торчит камень, и на нем построили тюрьму. Если попадешь на Скалу — все, конец.

— Допустим, Кароль оказался там? — предположила Прю.