Империя добра

Не так. Система отстроена и работает по другим законам. Они вытравливают, как это делают с металлами, с помощью щелочей и кислот всё, что может быть любовью, проливая разъедающую душу элементы прямо на сердце. Как страшно от этой мысли, как больно от возможности сбыться этому, как плохо, что нет ничего большего, что могут предложить такие как Наблюдатель таким как мы с Парнем.

П

Я думал, что он добрый, но он злой человек. Как он говорил с нами, как смотрел на меня. Да, Девчонка стала со мной хорошо разговаривать и даже зачем-то взяла за руку. Но взяла внезапно, за секунду, как мы встретили человека без имени. От чего он так делает с нами? Я не могу понять. Мне даже стало так, будто я сейчас ошибусь и у меня что-то не получится. Так бывает, но не когда видишь другого человека, а когда играешь в игру, например стреляешь, и тебя могут убить, а потом всё начинать с начала. Я бы хотел и с ним начать с начала, но хочет ли он? Я готов говорить с ним хорошо, но захочет ли он? Тем более, как начать это? Я должен прийти к нему или он придет ко мне, или же мы встретимся в саду, внезапно, разумеется, или специально?

Вообще, странно, что я обо всём этом думаю так много. И мне плохо от того, что мы имеем такое общение. Так было с девчонкой, но всё наладилось и вот мы общаемся хорошо. Я же хочу, чтобы мы общались так и с ним, и лучше вместе проводили время. Я бы показывал им, как правильно заниматься, они же оба не ходят в спортзал, нужно исправлять.

Наш мир создан для добра, мы живём здесь в добре и радости. Что же мы делаем так плохо, от чего это? Что заставляет нас? Сколько я себя помню, здесь всегда было комфортно, всего хватало. Наше место само заботиться о нас, у нас же всё есть и нам от этого так хорошо. Что же я опять волнуюсь и переживаю, будто начинаю новую игру и пока мне ничего не ясно: как управлять, кто плохой, какое оружие бывает и как оно работает? Может быть, это тоже игра, просто раньше я не обращал на неё внимание? Потому всё так же легко, как в обычной игре, а управлять ещё проще. И вот я и должен начать игру, это как новый уровень. Я просто перехожу на новый уровень и так как нет текста на экране, я понимаю задание внутри себя. Да, это так, это новая миссия, которую мне нужно сделать. Я пойду к нему первый – это и есть моя миссия, – и все оно объясню. И когда я сделаю всё как надо, то будет новый уровень и вот тогда мы все вместе и окажемся. Что-то руки ходят сами от таких мыслей, как всё непривычно на этом новом уровне. Но ничего. Я прошёл много уровней – пройду и этот. Я много получил на баланс, когда прохожу уровни, ведь я здорово это делаю. Сейчас будет не хуже.

6.0

Занималось утро. Лучи касались земли неловко, несмело, хотя делали это каждый день бессчетное количество лет. Светало стремительно, будто жизнь спешила начаться и успеть много за короткий срок. Не осталось сомнений, горечи обиды, негодования, отступили страхи, всем им просто не осталось места в этом свежем душистом светлом воздухе.

Д

Покачиваясь вперёд и назад на перекладине, бегая на месте на беговой дорожке, отжимаясь и качая пресс, я делаю его поистине счастливым. Он счастлив от того, что я делаю то, что он говорит, но не только. Ведь когда у меня плохо получается, он расстраивается так, будто это не получилось у него. Какой он славный. Я хочу сблизится с ним, вот только не могу понять для чего, я же не испытываю к нему тех чувств, что испытывает женщина к мужчине. Я совсем не хочу его, я не мечтаю о том, о чем мечтала раньше, стоя нагой у окна и глядя в сад. Надеюсь, что это не ради мести Наблюдателю. Очень надеюсь. Но как я могу знать наверняка, если я сама себя не знаю?

Я делаю его поистине счастливым, просто прикоснувшись к нему. Что же, пусть так и будет. Пусть я дам ему так немного для меня, но так значительно для него. Как ребенок, он улыбается и подставляет мне свое ухо, кода я шепчу всякие приятности, а солнцу лицо. И от этого хорошо нам троим, и тепло, и светло.

Так странно быть рядом с таким красивым, мужественным атлетом и не чувствовать к нему влечения, и не испытывать от него импульсов страсти. Он не обнимает меня за талию, вообще не трогает меня, не тянется губами с поцелуем к моим губам, не делает двусмысленные намеки, вообще не направляет разговор в подобное русло. И я от этого не страдаю. Я словно становлюсь другой рядом с ним, светлой, что ли. Не серый балахон на мне в этот момент а белоснежный хитон, веса которого и покалываний я даже не чувствую. Не любовь это, а служение, одухотворенное таинство. Я же грешница, но мне повезло – я нашла свой алтарь. Теперь я могу помолиться перед ним и обрести бога, а вместе с ним и надежду на спасение.

6.1