Империя должна умереть

В конце июня 1905 года, через месяц после Цусимы, американский президент Теодор Рузвельт выступает с инициативой провести мирные переговоры между Россией и Японией. На них отправляется Витте, которому император в напутствие говорит, что желает мира, но не желает уступать ни пяди земли и ни копейки контрибуции. Зато «возможно уступить часть того, что мы сами в благоприятные времена награбили», — добавляет морской министр Бирилёв.

Перспективы продолжения наземной операции (по оценке самого опытного военачальника в царской семье, великого князя Николая Николаевича) таковы: можно вернуть Ляодунский полуостров и Корею, но на это потребуется еще примерно год и миллиард рублей. На море шансов нет. При этом (по оценке самого Витте) средства закончились, кредит России никто не даст, единственным источником денег может быть только печатный станок.

В конце июля Витте отправляется в США через Париж и чувствует себя признанным миротворцем: «В то время все европейские державы почему-то имели обо мне высокое мнение, и все правительства единогласно выражали мнение, что если кто-либо сумеет заключить мир, то это только один Витте».

В дороге он формулирует основные правила своего поведения во время переговоров: «Имея в виду громадную роль прессы в Америке, держать себя особливо предупредительно и доступно ко всем ее представителям». То есть максимально играть на публику. На пароходе он дает интервью корреспонденту The Times, затем, уже на суше, устраивает большую пресс-конференцию. Он фотографируется со всеми желающими и никому не отказывает в автографе. Выходя из поезда, он всякий раз жмет руку машинисту, демонстрируя демократичность. И это приносит плоды — все газеты пишут, что представитель русского царя «еще более прост, более доступен, нежели самый демократичный президент Рузвельт». Наконец, Витте требует, чтобы переговоры были открыты для прессы. Это чистый блеф, японцы, разумеется, отказываются, но в итоге журналисты начинают симпатизировать представителю России.

Рождение Думы

Все лето в Петергофе мучительно обсуждают манифест о созыве Государственной думы. Все члены правительства (без Витте, который уехал в Америку, но с Треповым) плюс к этому вся семья — целых пять великих князей, на подмогу вызывают даже самого известного историка Российского государства Василия Ключевского. Обсуждают не столько Думу, сколько избирательный закон — как бы его написать так, чтобы отсечь от участия в выборах интеллигенцию. Дядя царя великий князь Владимир упирает на то, что даже дворянству доверять нельзя — оно породило всяких там Петрункевичей, Шаховских и Долгоруковых, которые возглавили оппозицию. Академик Ключевский внимательно слушает — а потом возвращается в Москву и отправляет все материалы своему любимому ученику, Павлу Милюкову.

6 августа 1905 года император наконец подписывает манифест о создании Государственной думы, которая почти не имеет никаких прав и не может принимать законы. Нет почти ни одного довольного: консерваторы видят в нем уступку, либералы считают, что некомпетентное царское правительство бездарно проиграло войну, а теперь пытается отвлечь внимание бессмысленным манифестом. Он не предусматривает и малой доли того, о чем мечтали либералы в своей «конституции». Многие считают, что эту Думу надо бойкотировать, — хотя Милюков говорит, что и ей надо воспользоваться, чтобы создать в стране публичную политику.

Впрочем, уже на следующее утро к нему домой приходит полиция. У Милюкова сидят руководители Союза союзов — как раз обсуждают, бойкотировать выборы в законосовещательную Думу или нет. Всех участников совещания арестовывают и отправляют в столичную тюрьму Кресты. Это Трепов наконец поддался на уговоры своих подчиненных и приказал арестовать «заговорщиков» из Союза союзов — правда, поставил им условие: должны быть найдены неопровержимые доказательства их преступной деятельности. Глава тайной полиции Александр Герасимов, который сам всей душой одобряет арест, вспоминает тем не менее, что рядовым полицейским очень неудобно арестовывать таких знаменитых и уважаемых граждан.

Одновременно министр финансов Коковцов обращается к Трепову с просьбой помешать проведению очередного съезда промышленников в столице. Московские купцы собираются за закрытыми дверями в своих особняках и обсуждают иные методы борьбы: отказ от уплаты налогов и даже закрытие предприятий. Впрочем, решают, что бойкотировать Думу не будут.

«Джон Графтон»: начало

В конце августа, когда Витте продолжает переговоры в Америке, Гапон вовсю разрабатывает свой план. Он считает, что, объединив все силы подпольной оппозиции, сможет захватить власть в России. Эсеры же, которым как раз не хватает популярного лидера, уверены, что смогут использовать Гапона в своих целях. В результате в подготовке участвуют финские националисты, Боевая организация эсеров во главе с Азефом, Боевая организация РСДРП во главе с Красиным и «Русский рабочий союз» Гапона.