Империя Габсбургов

Он уважал, может быть, в глубине души даже любил отца, но одновременно ненавидел его — за вечную холодность и консерватизм, за суровую самодисциплину, которой он, Рудольф, был начисто лишен, за то, что не подпускает его, наследника, к государственным делам. В молодые годы кронпринц писал императору памятные записки. Он хотел равноправия народов в Австро-Венгрии, мира между государствами Европы. Император игнорировал его прожекты. Тогда Рудольф начал публиковать статьи в главной оппозиционной газете Neues Wiener Tagblatt, разумеется, анонимно. Однажды номер газеты с его статьей даже конфисковали. Император Франц Иосиф распорядился установить слежку за Рудольфом и его окружением.

Кронпринц отлично видел недостатки Франца Иосифа и не щадил его, создав в одном из писем злую словесную карикатуру: «У нашего императора нет друзей, весь его характер… не допускает этого. Он в одиночестве стоит на вершине, говоря с теми, кто служит ему, об их обязанностях, но избегая настоящего разговора… Он мало знает о том, что думают и чувствуют люди, об их взглядах и мнениях… Он верит в то, что мы живем в одну из самых счастливых эпох австрийской истории… В газетах он читает лишь отчеркнутое для него красным карандашом… Он отрезан от всех человеческих контактов, от любого непредвзятого мнения. Было время, когда императрица говорила с императором о серьезных вещах, высказывая взгляды, диаметрально противоположные его собственным. Это время прошло… Сейчас он снова окунулся во времена бабушки (эрцгерцогини Софии) — набожный, жесткий и подозрительный».

Столь же противоречивым было и отношение Рудольфа к монархии, к трону, который ему предстояло унаследовать. Вот высказывание кронпринца об Австро-Венгрии из письма французскому политику, будущему премьер-министру Франции Жоржу Клемансо (1886), свидетельствующее о том, как любил и ненавидел наследник престола собственную страну: «Габсбургское государство давно уже осуществило мечту Виктора Гюго о „Соединенных Штатах Европы“, пусть и в миниатюрной форме. Австрия — блок разных стран и народов под единым руководством… Это идея, имеющая огромное значение для мировой цивилизации. И хотя пока что реализация этой идеи, выражаясь дипломатически, не совсем гармонична, это не означает ошибочности самой идеи». Впоследствии некоторые авторы утверждали, что, если бы к власти в эти годы пришли три либерально настроенных принца — Фридрих в Германии, Эдуард в Англии и Рудольф в Австро-Венгрии, — мировая история сложилась бы иначе. Но Фридрих получил власть уже смертельно больным и умер через 99 дней от рака гортани, в Англии безмерно затянулась викторианская эпоха, а Рудольф оставался без реального влияния на государственные дела и к тому же часто без денег. В двадцать шесть лет он уже с тревогой смотрел в будущее: «Кто бы мог думать десять лет назад, что Австрия дойдет до ее нынешнего состояния? И какие времена нам ещё предстоят! Я все больше прихожу к мысли, что наступят дни мрачные и, быть может, кровавые…»

Рудольф нежно любил свою мать, императрицу Елизавету, и она горячо любила сына. А уважение кронпринца к отцу-императору постепенно сменилось отчуждением.

Франца Иосифа, впрочем, больше беспокоили не политические взгляды сына, о которых он не имел полного представления, а его личная жизнь. В 1881 году Рудольфу нашли невесту — принцессу Стефанию, дочь бельгийского короля Леопольда II. Кронпринц поначалу был доволен женой и отзывался о ней восторженно — как о «единственном человеке, на чье понимание я могу рассчитывать».

Однако принцесса не снискала симпатии венского двора, а Елизавета, смотревшаяся молодо и грациозно на фоне своей грузной невестки, дразнила Стефанию «дромадером»; и только Франц Иосиф относился к бельгийской принцессе с приязнью.

В 1883 году у молодых родилась дочь, названная в честь императрицы Елизаветой — Эржи, как на венгерский лад звали ее дед и бабушка. Но любимый ребенок не сблизил супругов. У Стефании было достаточно поводов устраивать сцены ревности. Рудольф имел успех у женщин, вел рассеянный образ жизни; рассказывали о его романах с русской аристократкой и с двумя австрийскими княгинями, не считая мимолетных связей. К тому же он много времени проводил в кругу друзей и на охоте. После кутежей кронпринц часто отсыпался у своей постоянной любовницы Мицци (Марии) Каспар. Эта куртизанка ничего не просила у кронпринца; пожалуй, Рудольф больше ценил ее как близкого и преданного друга. Это была почти узаконенная связь.

Постепенно отношения Рудольфа и Стефании разладились окончательно. Принцесса была женщиной, с одной стороны, консервативно настроенной и властолюбивой (в старости, в 30-е годы XX в., она выпустила мемуары под названием, звучащим, как печальный вздох о несбывшемся — «Я должна была стать императрицей»), с другой стороны — гордой и твердой, не намеренной прощать мужу его сомнительные похождения. К тому же Рудольф заразился венерической болезнью, которая передалась и Стефании, из-за чего супруги уже не могли иметь детей. Болезнь привела к окончательному охлаждению между ними.