Империя Гройлеров

– Я сказал – изрек! Программу! Изрек гениальную программу действий! Вы, мой повелитель, наш ясновидящий, прозревающий нашу грядущую победу над жирными, вкусными гройлерами!

И слезы умиления, восхищения и преданности ручьем потекли по опоссумовой мордочке.

– Иди, оправляйся, – всемилостивейше повелеть соизволил директатор.

Но на палубе Великий Хорь еще долго не показывался: ему неотвязно вспоминался ночной сон, в котором директатора самым что ни на есть непочтительным образом щекотали его верноподданные.

И вся пакость заключалась в том, что, как понимал Великий Хорь, это был вовсе даже не сон.

…Высадка на гудронное покрытие прибрежной полосы прошло без сучка, без задоринки – даже как-то слишком гладко. Ни тебе раставленных крысоловок, ни замаскированных ям для тяжеловесных опоссумов…

Действовать против Империи Гройлеров было решено по тому же сценарию, что и против Кур-Щавеля. Когда на военном совете в каюте Великого Хоря кто-то из крыс попытался напомнить о печальном опыте прошлого десантирования, директатор изрек басом:

– Одна и та же крыса в одну и ту же крысоловку два раза не попадает.

На века изрек, ибо главный советник и он же – секретарь, Опус тут же стремительно вписал новое изречение повелителя в Книгу Столетий.

В отличие от Кур-Щавеля, на территории Империи Гройлеров розы ветров как таковой не существовало. То есть даже малейшего ветерка здесь знать не знали, не ведали, что это такое. Лишь там, наверху, бежали тучки да иногда плыл по течению воздуха наводящий своими размерами ужас «Эйр Гройлер». А внизу, на теплом и податливом под гройлерными лапами гудроне – тишь да гладь…

«Ударная Дюжина» опоссумов опять шла с баллонами в заплечных сумках (взамен брошенных на кур-щавельском берегу они за ночь успели накачать другие). Как обычно, опоссумы выставили вперед разящие газом патрубки. Они шли и шли по направлению к громоздящимся перед ними гудронным небоскребам, гоня перед собой волну «нервного паралитика». На этот раз ветер и не помогал, и не мешал им – за полным отсутствием такового, как уже было сказано.

Крысам и хорькам было приказано повременить с высадкой на берег. Ждать, когда «Ударная Дюжина» доложит о повальном бессознательном состоянии поверженного противника. И, конечно же, когда рассеется нервно-паралитический газ, столь же убойный для всех хищных зубастиков (кроме самих опоссумов, разумеется), как и для гройлеров.

На сей раз дюжина пополнилась еще одним «ударником» – ее лично возглавил Опус, вызвавшийся тем самым доказать Великому Хорю, что тот и впрямь ослышался, когда главный советник обозвал его уничижительным словцом.

«Ударников» никто не встречал. Казалось, все население Империи Бройлеров бежало в горы, спасаясь от нашествия.

Вот и дамба из гудрона, защищающая жилые кварталы от не в меру высокого прилива. А что это за трубы свисают с дамбы, а, скажите на милость?

А это – ваша общая погибель, бравые, но очень уж недалекие умом опоссумы. Ибо мистер Гройль уже привел свой же приказ в исполнение: в огромных чанах гудронного завода, громадой высящегося неподалеку, вовсю кипела «черная смерть», заполняя трубы, ведущие к побережью.

– Как будем преодолевать барьер? – кивнул Опус в сторону сплошной преграды, темневшей в двух шагах от растянувшейся цепью «Ударной Дюжины».

И сам же ответил на свой вопрос:

– Приказываю разбиться попарно и вскарабкиваться друг на друга! Потом те, кто окажется наверху, подтянут напарника за собой!

Этому правильному, в общем-то, приказу не суждено было исполниться. Из многочисленных жерл, смотрящих на «ударников», хлынул расплавленный гудрон. Он заливал побережье, и вот уже опоссумы стояли по колено в черной, зловонной жиже, которая к тому же здорово подпаливала им шкуры.

Рев, рык, визг досады и гнева донесся со стороны моря, откуда со своих плотов наблюдали за этим кошмаром готовящиеся к десантированию крысы, хорьки и сам директатор Княжества Хищных Зубастиков. Даже сепаратисты бобры приуныли, глядя на такой, с позволения сказать, конфуз своих союзников.

На солнце жидкий гудрон быстро твердел, и все двенадцать опоссумов с Опусом во главе быстренько оказались скованными намертво, не будучи способными двинуться с места.

Победоносные струи расплавленного гудрона меж тем иссякли.

Мистер Гро стоял на вышке, вперив глазки в бинокль. Узрев плачевное состояние противника, главный силовик вновь ощутил себя «мистером Громом». Он набрал побольше воздуха в легкие и прокричал в рупор по направлению флагманского плота Великого Хоря:

– Эй, ты, Хорь! Хо-орь!

Политкорректность все-таки не позволила мистеру Гро назвать главу государства, пусть и враждебного, «хорьком», он лишь по праву победителя опустил определение «Великий». – Если хоть кто-то из твоих вояк ступит на нашу территорию, мы снова откроем вентиль и потопим всех в кипящем гудроне!

Мистеру Гро с его громовым голосом удалось-таки перекричать какофонию криков отчаяния, несшуюся со стороны вражеской флотилии.

Воцарилось молчание. Даже гудроном опоясанные опоссумы лишь тихонечко поскуливали и с трепетом ожидали решения своей участи.