Империя ГРУ. Книга 1

Но весной этого страшного года такие самокритичные выступления уже не помогали. Добиваясь у Ворошилова, а через него и у Сталина изгнания Артузова из Управления, Урицкий рубил сук, на котором сидел. После такого опытного и квалифицированного зама неопытность, некомпетентность и дилетантизм нового руководителя военной разведки выявились в полной мере. Новый зам, чекист Александровский, ничем не мог помочь своему начальнику, будучи таким же дилетантом в разведке, как и Урицкий. Сталин, внимательно следивший за работой военной разведки, хорошо понимал это. Урицкого освободили от руководства Управлением и он сдал дела реабилитировавшему себя в Испании Берзину, получившему орден Ленина и воинское звание армейского комиссара 2-го ранга. Назначение аса разведки Берзина на прежнее место было вполне закономерным. 3 июня он занял свой кабинет в «шоколадном домике», став на короткое время начальником Разведупра. 21 мая на совещании в Разведупре выступил Сталин. Он заявил о том, что «Разведуправление со своим аппаратом попало в руки немцев» и дал установку на роспуск агентурной сети.

2 июня 1937 г. Сталин повторил эту оценку в своем выступлении на расширенном заседании военного совета при наркоме обороны: «Во всех областях разбили мы буржуазию, только в области разведки оказались битыми как мальчишки, как ребята. Вот наша основная слабость. Разведки нет, настоящей разведки. Я беру это слово в широком смысле слова, в смысле бдительности и в узком смысле слова также, в смысле хорошей организации разведки. Наша разведка по военной линии плоха, слаба, она засорена шпионажем. Наша разведка по линии ПУ возглавлялась шпионом Гаем и внутри чекистской разведки у нас нашлась целая группа хозяев этого дела, работавшая на Германию, на Японию, на Польшу сколько угодно только не для нас. Разведка — это та область, где мы впервые за 20 лет потерпели жесточайшее поражение. И вот задача состоит в том, чтобы разведку поставить на ноги. Это наши глаза, это наши уши».[192]

11 июня, в день суда над генералами, страна взорвалась яростными митингами, организованными по директиве Сталина. Везде клеймили, проклинали, требовали только расстрела для врагов народа. В воинских частях, штабах и управлениях Наркомата Обороны также проходили «стихийные» митинги, и Разведупр не стал исключением. Так же, как и везде, здесь организовали митинг, так же, как и везде, единогласно приняли резолюцию. Партбюро Управления отчиталось в проделанном мероприятии, послав резолюцию в Главпур. Содержание ее тоже было стандартным: «… Вся эта гнусная шайка фашистских разведчиков сегодня предстала перед пролетарским судом, покрыв себя несмываемым позором и величайшим презрением и проклятьем. Мы, работники Управления, партийные и не партийные большевики, вместе со всеми трудящимися нашей страны требуем самой беспощадной и суровой расправы с фашистскими выродками…». И после здравицы в честь ЦК ленинской партии, Сталина, Ворошилова шло требование: «Смерть предателям и бандитам, подлым агентам кровавого фашизма».

По имеющимся документам сейчас трудно установить последовательность разгрома центральных управлений Наркомата Обороны. В одном из дел рассекреченного фонда Главпура хранятся протоколы партийных собраний Разведупра. В них десятки фамилий арестованных с их краткими данными. Безусловно, это неполные списки всех арестованных и погибших сотрудников военной разведки, но они дают некоторое представление о потерях Разведупра в 1937 г. 20 человек руководящего состава были арестованы и отправлены на Лубянку, и именно новому начальнику управления пришлось 19 июля докладывать об этом на заседании партбюро. Что чувствовал Берзин, называя шпионами и террористами людей, с которыми проработал многие годы, которых отлично знал и которым полностью доверял? Верил ли он сам этим обвинениям? Догадывался ли, что многолетняя работа с «врагами народа» бросает тень и на него и что его дни сочтены? На все эти вопросы сейчас невозможно ответить.

В отдельных управлениях Наркомата Обороны люди исчезали бесследно. Просто в какой-то день человек не выходил на работу. Из его сейфа изымали документы, кабинет опечатывали, и никто не задавал лишних вопросов. Любопытство не поощрялось, да всем и так все было ясно.

В Разведупре все происходило иначе. Созывали закрытое партсобрание, а членами партии были почти все сотрудники, и называли фамилии всех «врагов народа». Так случилось и 20 июля. В президиуме заседал Берзин со своими ближайшими помощниками Никоновым и Стиггой, сменившим арестованного Узданского на посту начальника 1-го отдела. В зале более 200 пар глаз, устремленных на докладчика. Докладывает секретарь парткома управления Г. Л. Туманян. Повестка дня: «Об исключении из рядов ВКП(б) бывших работников Разведупра, арестованных органами НКВД как враги народа». «Врагов народа» осудили единодушно и протокол собрания отправили секретарю партбюро Наркомата Обороны дивизионному комиссару Снегову.