Империя ГРУ. Книга 1

Впрочем, толку от всех этих решений оказалось мало. Прошло чуть больше года, и последовал новый провал, что характерно, в той же Чехословакии. В ноябре 1926 г. в Праге арестовали работника военной типографии, болгарского коммуниста Илью Кратунова и несколько чехословацких коммунистов. Дирекция чехословацкой полиции в докладе в МИД своей страны от 1 декабря 1926 г. писала: «При аресте болгарского студента Ильи Кратунова, который являлся сотрудником уличенного в шпионаже работника Советской миссии Христо Дымова, был найден материал, свидетельствующий, что коммунистическая агитация на балканские страны была сосредоточена в Праге в руках Ильи Кратунова. Он получал сведения из Парижа, Италии и Вены, а также деньги, которые посылал в Болгарию. Деньги эти, по утверждению Кратунова, болгарские заграничные коммунистические организации предназначали для лиц, преследуемых болгарским правительством, или для их близких. Кратунов имел связь и с болгарской эмиграцией в Советской России, некоторые корреспонденции оттуда он посылал в Болгарию проставив пражский адрес…». Скандал был колоссальный. Руководителя группы, советского вице-консула Христофора Ивановича Дымова (Христо Боев) выслали из страны.[110]

После провала в Праге Постановлением ЦК ВКП(б) от 8 декабря 1926 г. Разведупру было запрещено привлекать членов иностранных коммунистических партий в качестве агентов. Допускалось это только в исключительных случаях, «когда отдельные члены партии могут принести особые заслуги», с разрешения ЦК соответствующей партии. Причем коммунист, привлекаемый в качестве агента, должен был выйти из партии и порвать все партийные связи. Нетрудно догадаться, что исключение легко превращалось в правило, а формальный выход из партии, конечно же, не мог обмануть полицию.

Результат не заставил себя ждать. Широкое использование действующих членов партии стало источником провала в апреле 1927 г. во Франции, где резидентом был С. Л. Узданский, нелегально работавший под именем Абрама Бернштейна. Вот как описывал произошедшее тогда советский журнал «Суд идет!» (Л., 1928. № 1. С. 50–52): «8-го апреля палата депутатов была отправлена по декрету в очередной отпуск. На следующий же день, 9-го апреля французская охранка, не стесняемая в своих движениях контролем парламентской комфракции, двинула свой боевой аппарат. Через несколько дней столбцы бульварных газет запестрели огромными, сенсационными заголовками: „Раскрыт военный шпионаж!“, „Иностранная держава за нами шпионит!“, „Коммунисты на службе у иностранцев!“ и т. д. А вскоре стали известны и имена арестованных. Провост — видный синдикалист, секретарь редакции „Синдикалистский справочник документов“, Менетрие — секретарь унитарной федерации служащих и рабочих в правительственных учреждениях, Депуйи — активный работник той же федерации. Был дан мандат на арест тов. Кремэ — муниципального советника, члена Политбюро франц. компартии, и его секретаря Луизы Кларак, но за „ненахождением“ (они бежали в СССР. — Прим. авт.) — мандат не был приведен в исполнение. Зато были арестованы два иностранца: русский литовец студент Гродницкий и просто русский — художник А. Бернштейн».

Дальше шло душещипательное описание процесса, побоев в охранке, жестокостей полиции и свирепости приговора. (Кстати, максимальный срок, полученный подсудимыми на этом процессе, был пять лет тюрьмы.) А самое забавное во всей статье — то, что французская полиция была в своих действиях абсолютно права и что получивший три года русский художник А. Бернштейн на самом деле являлся резидентом советской разведки (но об этом, конечно же, журнал не писал). Следствие, по-видимому, так и не раскрыло действительной роли Бернштейна, иначе не отделался бы он тремя годами. Однако скандал, как и в Праге, был грандиозный.[111]

Впрочем, отсутствие связей с советской разведкой ни в коей мере не избавляло зарубежных коммунистов от обвинений в шпионаже. Это стало еще одним аргументом, чтобы все-таки привлекать коммунистов к работе. И связи, естественно, старались сохранить, как с ведома Центра, так и без оного. Правда, уже не в таких глобальных масштабах, как в начале 1920-х гг., — все-таки заслон был поставлен, но сотрудничество продолжалось, случались, конечно, время от времени провалы, а вслед за провалами разворачивались в средствах массовой информации антисоветские кампании.