Империя и воля. Догнать самих себя

Дело в том, что внутри России силы, заинтересованные в статус кво, хотя и богаты, и влиятельны, но малы. Они составляют ничтожный процент нации. Отсюда возникает неизбежная логика манипуляции обществом со стороны его верхушки. Об этой манипуляции в одном из своих интервью красноречиво выразился модный российский писатель Федор Крашенинников: «Скорее всего, наша элита живёт с мыслью, что на её век хватит и что никуда Россия не денется, чего бы они с ней не делали».

Нынешний русский компромисс держится на контракте, который заключили сырьевые олигархи и влиятельное проамериканское лобби, которое призвано как можно дольше сдерживать Кремль и не допускать перехода от навязанной роли к внутренне мотивированной задаче — державной миссии. Инновационная риторика Путина и Медведева объективно противоречит этому контракту, который парализует любое инновационное движение вульгарно монетаристскими догмами.

Несомненно данный режим миллиардеров и либеральных чиновников не мог бы продержаться долго, если бы он не находился под плотной опекой зарубежных патронов. Президент Медведев, тогда еще вице-премьер, выступавший на «смотринах» в Давосе 27 января 2007 года, отчитывался не перед российской, а именно перед мировой олигархией. В его выступлении недвусмысленно говорилось о новых возможностях российской экономики, которые откроются перед крупным зарубежным бизнесом: «Являясь частью европейской экономики и, соответственно, мировой экономики, мы должны принимать правила, сложившиеся в Европе и во всем мире. Мы движемся именно к такой экономике — основанной на следующем поколении технологий, опирающейся и на крупные компании, конкурентоспособные на мировых рынках, и на широкий слой малого и среднего бизнеса. В том числе — инновационного».

Если в Давосе Медведев сулил открытие новых рубежей финансовой и экономической интеграции России в западный мир, то уже в своей предвыборной речи на Гражданском форуме он обозначил сам дух и природу этой интеграции: «Нам не нужно ничего изобретать. Базовые ценности сформулированы человечеством уже давно, но применить их к российской специфике порой бывает проблемой. И главный вопрос в том, чтобы совместить наши национальные традиции с фундаментальным набором демократических ценностей. Это задача, над которой политические и интеллектуальные элиты России бьются лет 150 кряду. Но должен сказать, что сегодня мы значительно приблизились к её решению».

В свете этих высказываний на редкость бессодержательный лозунг: «Россия — вперёд!», который увенчивал речь Медведева, приобретает конкретное наполнение. Можно понять из приведенных выше цитат, что означает для Медведева слово «вперед».

Возможно ли реальное сближение с Западом?

Однако насколько реалистична модель встраивания? Возможна ли она для России как целого или она возможна лишь для той части нации, которая готова обменять патриотизм и лояльность отечеству на европейскую прописку?

Уход Путина с президентского поста на фоне непрекращающегося расширения НАТО на восток и косовского прецедента развеивает надежды на гармоничное сосуществование. Решение косовской проблемы в обход легитимного порядка в 2008 году означает уже не прикрытое никакими оговорками введение двойного стандарта. Там, где это выгодно, новые фарисеи жестко следуют букве международного права и жестко требуют этого же от других. Там же, где такое не выгодно, они не стесняются создавать параллельную правовую реальность. Главным итогом саммита НАТО в Бухаресте стало согласие альянса на размещение противоракетных баз в Чехии и Польше. Внутрироссийский иллюзион вновь сработал четко на имидж власти: в СМИ было создано впечатление, что удалось сдержать Запад, отсрочить начало процесса принятия в НАТО Украины и Грузии, хотя самим НАТО на данном саммите такое и не планировалось.