Империя инков

Не только конкистадоры, но и европейские исследователи недооценили первоначально серьезность монотеистической тенденции в инкской религии. В хрониках при описании пантеона Куско называются три основных имени: Виракоча, Инти, Ильяпа. Инти – это солнце, Ильяпа – гром, Виракоча – бог-творец. К данной группе имен примыкают также Пачакамак, Тонапа и, может быть, Кон – все трое не кусканского происхождения. Центром культа Пачакамака было, как много раз говорилось, центральное побережье Перу, а имя Тонапа заимствовано, по-видимому, от аймара. Функционально этот персонаж ближе всего громовержцу Ильяпе, Пачакамак же соответствует Виракоче. «Кон» входит иногда в полную формулу имени бога-творца (Кон-Тикси-Виракоча), но в мифе с побережья упоминается в качестве древнего бога, уступившего Пачакамаку власть над миром.

В начале 80-х годов американский ученый А. Демарест блестяще продемонстрировал, что индейцы Перу почитали, в сущности, лишь одно-единственное мужское божество, связанное с небом, солнцем, грозой, дождем. Между его отдельными ипостасями и проявлениями имеется известное распределение функций (восходящее и заходящее, летнее и зимнее солнце; видимое светило и предвечный творец; гром, град, рассвет и т. п.), но они чересчур нечетки и слишком тесно взаимосвязаны для того, чтобы говорить об их дискретности и об отдельных божественных персонажах. Этот вывод подтверждается не только анализом дошедших до нас письменных источников, но и более поздними данными о народных верованиях андских индейцев, а также иконографическими материалами культур уари и тиауанако.

В иконографии этих культур, чья территория, как мы знаем, охватывала центральные районы будущей империи, фигура антропоморфного божества – без крыльев в лучистой короне – господствует над всеми прочими. Она бывает обращена к зрителю только анфас, тогда как сопровождающие персонажи, нередко с чертами хищных птиц и животных, расположены от нее по бокам и показаны в профиль. Известны антропоморфные фигуры, на груди которых запечатлен еще один человекоподобный лик. Подобные композиции поддаются истолкованию как, например, отражающие представление о видимом солнце и боге-творце.

Говоря о тенденциях к монотеизму у инков, мы имеем в виду прежде всего тождество или соподчиненность мужских персонажей. Женскому началу в религии Анд отводилось особое место. В официальный пантеон попала главным образом Килья, луна. Главная супруга (и сестра) Сапа Инки сопоставлялась с ней так же, как он сам – с Солнцем. Долго предполагалось, что в народной религии большее значение имела плодоносящая земля, Пачамама («пача» – мир, земля, «мама» – госпожа, хозяйка), поскольку именно ее образ был в XX в. зафиксирован в религии кечуа и аймара наряду с образами христианского Бога, обобщенного и обожествленного «Инки-царя» (Инкарри), а также духов гор. Внимательное прочтение письменных документов колониального времени показало, однако, что Пачамама – не наследие доиспанского прошлого, а результат влияния католицизма с его культом Девы Марии. Воспринималась ли в Андах земля в качестве плодоносящего женского персонажа – большой вопрос. Если у инков и были подобные ассоциации, то они относились к хтонической Маме Окльо – жене и сестре первопредка Манко Капака. Ее храмы были немногочисленны. Один находился в царской крепости Саксауаман, вход в него был оформлен в виде разинутой пасти змеи. Другой храм на севере в Томебамбе был якобы посвящен Пачамаме, но стоявшая внутри статуя изображала Маму Окльо.

В пантеоне уари и тиауанако женский мифологический персонаж представлен, но его функции не очень понятны. Богиню изображает самая большая из сохранившихся статуй Тиауанако. На огромных полихромных сосудах уари божество в лучистой короне показано дважды с обеих сторон, причем детали изображения несколько различаются. Хотя с полной достоверностью пол фигур неопределим, их относительные размеры, пропорции и одежда склоняют к мнению, что одна принадлежит мужскому, а другая – женскому божеству. От I тыс. до н.э. до нас дошли каменные изваяния с изображениями явно выраженных мужского и женского персонажей подчеркнуто равных размеров.

В имперской инкской религии женский принцип отражен на всех уровнях, кроме самого высшего. Как явно следует из рисунка в одной из хроник, составленной знатным индейцем аймара Пачакути Ямки Салькамайуа, творец мыслился единым, а расчленение на мужскую и женскую линии начиналось с уровня видимых божественных манифестаций – Солнца и Луны. О том же свидетельствуют и другие источники.

Для характеристики сложившихся в Андах религиозно-философских концепций весьма показательны изображения на сосудах культуры наска с южного побережья Перу, датируемые первыми веками нашей эры. В сложных сценах с участием множества персонажей менее значительные фигуры показаны исходящими изо рта более значительных. В начале же этой последовательности божественных эманаций находится одно-единственное существо, как бы выделяющее из себя всю иерархию прочих.