Империя. Исправляя чистовик

— Мне трудно будет это объяснить моим подданным, а, в особенности, объяснить моим генералам. После объявления Румынией войны Венгрии, и, что важно, после явной демонстрации поддержки Бухареста со стороны России, у нас тут царят весьма воинственные настроения, порой переходящие в эйфорию. Что я скажу людям? Смена Династии в Сербии произошла не так уж и давно, чтобы об этом забыли. К тому же на меня давит генштаб, а улицы полны взбудораженной публики, среди которой немало тех, кто заявляет о своем желании отправиться на эту войну добровольцем. Мое положение не настолько прочное, чтобы я игнорировал общественное мнение. К тому же, не будем забывать, что я формально всего лишь Регент, что дает моим противникам определенные возможности.

— Я понимаю.

— К тому же, у нас очень популярна версия, что, поскольку Румыния была обстреляна со стороны Венгрии, то договор о Малой Антанте обязует нас вступить в солидарную войну и защитить союзника. Не скрою, осторожная позиция России и Италии нравится далеко не всем. Прямо скажем, мало кому нравится. В этой связи мне трудно проводить такую же осторожную политику.

— Народ хочет крови?

Александр хмуро пожал плечами.

— Ну, народ или не народ, но крови хотят многие. В том числе и моей.

Да, иной раз я ловлю себя на мысли, что Великая война закончилась слишком рано. Большинство стран еще не ухайдакались по самое не могу, ещё бурлит энергия, кипит в крови многих дураков адреналин, ещё маячит в фантазиях грядущее величие. Да что там говорить, если те же Ольга, Татьяна и Мафальда спят и видят себя в качестве императриц, а что не хватает императрицам? Правильно — собственной Империи.

Со всеми вытекающими.

Ох, беда-печаль.

— Сербия готова к войне?

— В том-то и дело, что нет. К большой войне мы не готовы. Но какой у меня выбор?

Ну, да, обычная ситуация. Всесильные правители не могут править так, как им хочется. Как там говорили? Самодержавие в России ограничено удавкой? Уверен, что в Румынии и Сербии ситуация еще хуже.

Да, нелегко нам, Царям.

— У меня тоже немало горячих голов, но мы потихоньку выпускаем пар, разрешив записываться добровольцами в интербригады.

Александр качает головой.

— Ты сравниваешь несравнимое. Россия — древняя и могущественная страна, а твоя власть сейчас абсолютна. Сербия же страна молодая, с горячей кровью и непомерными амбициями. Люди хотят от меня действий, а не общих рассуждений. От меня хотят объявления мобилизации.

— Мобилизация есть война, — процитировал я генерала Шапошникова, — и иного понимания ее мы не мыслим.

— Именно. Тем более что штаб-квартира Союзных Сил Новоримского Союза находится в именно у нас, в Белграде. Что накладывает на нас дополнительные моральные обязательства. Но экономически мы не потянем ни мобилизацию, ни, тем более, большую войну.

Да, резон в его словах есть и тут иной раз пожалеешь о выборе места для штаб-квартиры Объеденного Штаба Союзных Сил на Балканах. Но что толку посыпать голову пеплом?

Внеплановый концерт по заявкам.

Война между Румынией и Венгрией стучалась в наши ворота. Наш автобронедивизион готовился к маршу к линии фронта. Мы перебрасывали туда и другие части, включая авиацию. Да, мы не хотели жарких боев, но и без них обойтись было невозможно.

— Александр, позволить развязать большую войну мы не можем, ты сам это все прекрасно понимаешь. За Венгрию вступится Германия и пошло-поехало.

— Я это понимаю. Но что прикажешь мне делать?

— Разве я могу приказывать суверенной стране?

Обоюдный обмен улыбками. Продолжаю:

— Пока видится три момента, которые должны удержать ситуацию под контролем. Первый — объявить частичную мобилизацию в Сербии. Второй — назначить на какой-то день, допустим, через неделю, собрание в Белграде глав государств Новоримского Союза. Это отвлечет внимание и собьет накал страстей. Третий — традиционный, начни запись добровольцев, пусть горячие головы не бузят на улицах, а едут на фронт. Допустим в составе тех же интербригад. И главное — дай моему министру графу Суворину неделю, чтобы попробовать изменить общественные настроения. Я знаю, что не все газеты у тебя под контролем, но, как мне представляется, у тебя ситуация не столь плачевна, как у Кароля в Румынии.

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. 11 мая 1919 года.

Императрица без сил сидела в кресле. Ярость схлынула, уступив место апатии.

Опустошение.

Как глупо всё.

Всё.

И что теперь с этим всем делать? Что делать ей?

— Пресвятая Богородица…

Её губы шептали слова молитвы, хотя она даже не осознавала того, что просит.

— Милосердная Дева Утешительница. Прости меня, грешную. Дай мне силы и мудрости. Удали с пути моего черные соблазны и лукавых соблазнителей. Помолись Сыну своему за детей моих, за мужа моего и за меня грешную…

В дверь осторожно постучали.

Глубоко вздохнув, Маша крикнула:

— Да!

Появилась Любушка Орлова и, сделав книксен, доложила:

— Ваше Величество! Срочная шифрограмма от Государя!