Империя хорезмшахов

Более того. Мелик-Ашраф затеял дипломатическую переписку с везиром Шараф ал-Мульком. «Поистине твой султан – султан ислама и мусульман, их опора, преграда и стена между ними и татарами… – писал сирийский правитель. – Почему ты не призовешь его к согласию… что устранило бы причину неприязни и стерло бы клеймо розни».

Шараф ал-Мульк передал это послание хорезмшаху. Джелаль дал знать Мелик-Ашрафу, что готов пойти на уступки. Сирийский правитель немедленно отправил посла уже к самому султану для завершения переговоров. Послом был некто Шамс из Тикрита. Он приехал в Тебриз, где обретался хорезмшах. После коротких консультаций заключили соглашение. Джелаль эд-Дин поклялся, что не имеет претензий на Хлат и Шахармению. После этого Шамс потребовал такой же клятвы относительно турок. Хорезмшах должен был пообещать, что не станет воевать с Кей-Кубадом и не покушается на Эрзерум.

Тут возникла заминка. Джелаль неожиданно воспротивился и отказался принести клятву. Прошел месяц. Султан продолжал упорствовать, говоря:

– Я уже дал вам клятву во всём, чего вы хотели. И не стойте больше между мной и Кей-Кубадом – султаном Рума.

Посол настаивал, Джелаль эд-Дин отказывался и затягивал дело, надеясь непонятно на что. Тут случилось страшное. С востока пришли вести, что крупная монгольская армия появилась в Заречье, форсировала Джейхун и вторглась в Иран. Война между монголами и хорезмийцами возобновилась. Впрочем, она и не прекращалась. Ведь в свое время Джелаль отказался заключить формальный мирный договор. Теперь его страну наводнили восточные христиане с раскосыми глазами.

Появление монголов сразу сделало султана уступчивым на переговорах с Шамсом. Джелаль принес клятву Кей-Кубаду. Однако после этого начались новые недоразумения с Мелик-Ашрафом. Последний требовал себе крепость Сурмари в Азербайджане. Джелаль полагал, что крепость принадлежит ему.

Сурмари – ворота в Азербайджан. Завладев крепостью, сирийцы могли беспрепятственно вмешиваться в азербайджанские дела. Хорезмшах после некоторых колебаний сдался. Он согласился уступить при условии, что лично издаст указ о передаче Сурмари на имя Мелик-Ашрафа. То есть оформит это как добровольный подарок, чтобы не потерять лицо. Сирийский посол вполне удовлетворился этим. Подписали мир, вежливый дипломат поцеловал землю перед султаном Джелаль эд-Дином в знак того, что признает хорезмшаха законным повелителем иранских земель. Джелаль вступил в клуб «великих держав» Востока. Правда, ненадолго.

Глава 4. Последний год хорезмшаха

1. Вторжение монголов

Беда не приходит одна. Почти сразу после несчастной битвы при Эрзинджане Джелаль узнал о поражении своих войск в Индии. Уходя из этой страны, он назначил наместником Пенджаба одного из своих военачальников, Узбека Таи. Его правление продолжалось до тех пор, пока против Узбека не выступили войска делийского султана Ильтутмыша. Последний разгромил хорезмийские войска в Пенджабе.

Узбек Таи кое-как добрался до Ирана. Уцелело всего 700 всадников, «которых смерть пощадила, а война извергла, не поглотив». Узбеку послали 20 000 динаров на восстановление войск. Джелаль приказал ему оставить отряд на отдыхе в Персидском Ираке и навербовать новых солдат. Правда, отдыха не получилось. Монгольские отряды вторглись в Хорасан. Дружина Таи вступила в сражения и была рассеяна.

* * *

В своем сочинении ан-Насави сперва выдвинул версию, что монголы напали на Иран по приглашению Старца Горы. Однако несколькими параграфами позже он пишет, что «проклятые» вторглись потому, что услышали о поражении султанских войск в битве при Эрзинджане, что сомнительно.

В Иране наступила неразбериха. Войска дезертировали, крестьяне бежали. Кругом создавались банды, которые устраивали засады и грабили путников. Словом, империя хорезмшахов по-прежнему являлась колоссом на глиняных ногах. Достаточно было сильного толчка, чтобы она рассыпалась.

Везиром Персидского Ирака оставался иранец Шараф эд-Дин. Узнав о вторжении монголов, он поспешил в Рей, чтобы организовать оборону этого города и не допустить врага в иракские земли. «Однако татары опередили его, – пишет ан-Насави, – и напали ночью на Рей. И он оседлал плечи ночи и бежал, словно перепуганный страус, направляясь в Исфахан».

Похожее настроение было у многих иранцев. В эффективность сопротивления никто не верил. Откуда такой пессимизм? Ведь монголов было всего 40 000, а не сто и не четыреста. Однако вспомним, что численность армии Джелаль эд-Дина в битве под Эрзинджаном не превышала 15 000-18 000 аскеров. Половина из этого числа погибла или рассеялась. А ведь это были лучшие части. Заменить их некем.