Империя храмов

Настроение качественно поднялось, но захотелось нормально поесть и вздремнуть. Лучше сначала вздремнуть. Мои фантазии разбились об обеспокоенную рожу наставника. Тот дежурил у распахнутых дверей зала, крутя головой и всматриваясь в сумрачный коридор.

— Ты где был? — прошипел он, когда я подошел. — Во что на этот раз вляпался?

Вляпался, это точно, в один чудесный ротик. Но озвучивать такой ответ Глебу предусмотрительно не стал.

— Заплутал. Тут пока туалет найдешь, состаришься, — изобразил я полное спокойствие.

— Облегчился? — с сарказмом спросил мужик.

Ухмылку пришлось держать изо всех сил. Организм ликовал, мозг недоумевал, но я сиюминутно был счастлив. Так что кивнул я с таким выражением, словно поход в уборную принес мне долгожданный результат.

— Вот тогда с таким же лицом и дуй, объявили десятиминутную готовность, его императорское величество скоро выйдет.

Гости уже неторопливо стягивались к сооруженной временной сцене. Всех служителей выстроили в ряд у дальнего края. Немного, около трех десятков тех, кто сражался с демонами и смог прийти. Мы поднялись по невысоким ступеням и встали в строй.

Выставленный напоказ, я тут же собрал уйму внимательных взглядов. От женских мне уже реально не по себе стало. В каждой виделась хищная охотница на самое святое. Вспыхнул, узнав меня, и княжич Воронецкий. Белобрысый прищурился и что-то прошептал на ухо своему бате. Светлейший князь эмоциями управлял гораздо лучше, чем нервный сынок, и лишь кивнул, раздраженно махнув рукой.

А вот княжна сверкнула синими глазищами и послала мне воздушный поцелуй, из-за чего брат её аж подпрыгнул. Ну святые угодники, сгиньте вы, светлейшие.

Боковая дверь распахнулась, оттуда вышел важный мужчина в вышитом золотом белоснежном сюртуке и со всей дури треснул тростью об пол, призывая к тишине.

— Милостью всеблагих, император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных…

Титулы полились великой рекой, вызвав во мне одновременно и скуку, и уважение к мужику, без единой запинки перечисляющего всё это бесконечное полотно из царей, государей и великих князей.

Ну да насколько я помню, за ошибку в государевом титуле и на каторгу отправить могли. Заучишь тут.

Самодержец явился ровно на последнем слове, бодро шагая и приветственно кивая. Статный мужчина, с чуть посеребренными сединой висками, был крепок и осанку имел военную.

При этом взгляд его темных глаз выдавал самое высокое положение. Опасный взгляд, словно он примерял к шеям своих подданных петлю. Годы его пощадили, но не до конца. Под шикарным выходным мундиром угадывалось небольшое брюшко, да и щеки уже обвисать начали. Это чуть смягчало угрозу, которой от него так и веяло.

Таращиться на императора было неудобно, приходилось держать голову прямо. Я подготовился к долгой витиеватой речи, но монарх сначала пожал руку каждому из храмовников. Дошла очередь и до меня.

Рукопожатие оказалось крепким и цепким. Император чуть нахмурился, увидев мою молодую рожу, но затем улыбнулся, немного измученно. Кто его так утомил, я знал.

— Жаль, что так рано пришлось тебе начать непростую службу, адепт, — заботливо сказал он.

— Благодарю, ваше императорское величество! — заученно выдал я. — Рад служить импе…

— А ты откуда будешь? — неожиданно прервал меня государь.

— Из Оренбургской губернии, — я моргнул от неожиданности и торопливо добавил: — Ваше величество.

Меня слегка прошиб холодный пот. Долбанный уезд, какой уезд, чтоб его? Если он спросит, что делать — в обморок от великой чести грохнуться? На нас и без того смотрели все, ловя каждое слово и жест императора.

— Волконского вотчина. Надо поблагодарить его светлость за таких бойцов, — ответил правитель и наконец отпустил мою руку.

Выдыхал я осторожно, уже когда он отошел и повернулся к гостям. Только тогда император и задвинул речь, как положено. Про честь, отвагу и борьбу со злом. Выражал сочувствие, подбадривал монахов и кидал неявные угрозы аристократам. Мол, без него и его церкви пойдут все на корм демонам.

Обычная речь при награждении, просто враг тут был хтонический. Хотя, судя по взглядам некоторых, присутствовали враги и внутренние. Династийное правление всегда вызывало зависть, а уж учитывая, что древних родов тут немало…

Перед награждением провели моё посвящение. Торжественно, в центре всеобщего внимания и софитов. Под пристальным холодным взглядом его величества я произносил слова клятвы. Ну хоть зачитывал из книги, не требовали наизусть.

Как я понял из объяснений Глеба, кровь самодержца подавалась в кубке с очередным непонятным пойлом. Уж не знаю, сдавал он её и потом хранили, или свежая была. Но со мной сделали иначе.