Империя Хунну

Возможно, эти версии дополняют друг друга. Не исключено также, что были и другие причины (например, потеря шаньюем своей благодати вследствие нескольких засух подряд). Однако в любом случае после распада Хуннской державы отношения между южным шаньюем и китайским императором разворачивались по стандартному сценарию, правда, с некоторыми «неприятными» нововведениями. Принимая императорский указ от китайского посла, шаньюй должен был встать на колени. Такого унижения потомки великого Модэ еще никогда не испытывали. Но Би вынужден был смириться и за это получил щедрые подарки: 10 тыс. кусков золотых и шелковых тканей, 10 тыс. цзиней шелковой ваты, а также дополнительно для оказания помощи голодающим кочевникам 25 тыс. ху сушеного риса и 36 тыс. голов крупного рогатого скота и овец. Хуннская «дань» оставалась чисто номинальной: два верблюда и 10 лошадей[529].

Ханьской администрацией были введены должности чиновников, которые постоянно проживали в ставке шаньюя. На них возлагались контрольные функции, и они должны были помогать шаньюю «в разборе спорных дел». Один из сыновей шаньюя постоянно присутствовал при дворе ханьского императора в качестве почетного заложника. В конце каждого года шаньюй был обязан посылать в Китай посла с отчетом и «дань», в ответ ему посылались «дары» в виде разнообразных продуктов, 4 кусков парчи, 1000 кусков шелка, 10 цзиней золота (2,44 кг). Кроме того, различным представителям высшей хуннской элиты жаловалось в общей сложности 10 000 кусков шелка[530].

Хотелось бы обратить внимание на два немаловажных обстоятельства. Во-первых, по-прежнему «подарки» китайских императоров оседали только на высших ступенях хуннской пирамиды. Во-вторых, очень примечательно, что «подарки» высшей хуннской аристократии производились теперь от имени ханьского императора. Это был важный шаг китайских бюрократов (хотя, как мне кажется, они не осознали его значения), который лишал шаньюя основ его власти. Лишенный возможности манипулировать всеми каналами перераспределения, он постепенно превращался в послушную марионетку в руках китайских администраторов.

Выводы

В целом кочевники использовали несколько пограничных стратегий, которые могли на протяжении истории одного общества сменять одна другую:

(1) стратегия набегов и грабежей (сяньби, монголы XV–XVI вв. по отношению к Китаю, Крымское ханство по отношению к России и др.);

(2) подчинение земледельческого общества и взимание с него дани (Скифия и сколоты, Хазария и славяне, Золотая Орда и Русь), а также контроль над трансконтинентальной торговлей шелком;

(3) завоевание оседло-городского государства, размещение на его территории гарнизонов, седентеризация и обложение крестьян налогами в пользу новой элиты (тоба, кидани и чжурчжэни в Китае, монголы в Китае и Иране);

(4) установление мирных обменных и торговых связей с соседними оседло-городскими обществами, а также участие в посреднической торговле между земледельческими цивилизациями;

(5) политика чередования набегов и вымогания дани в отношении более крупного общества. Сначала лидер использовал силу объединенных в империю племен для набегов на оседло-земледельческое государство с целью захвата добычи, которую он раздаривал своим сподвижникам. После этого заключался мирный договор, по которому земледельцы снабжали степную «ставку» богатыми дарами, используемыми правителем номадов для повышения своего престижа. Последующие набега правитель использовал уже как средство политического давления на китайское правительство для вымогания так называемых «подарков» или установления стабильной торговли между кочевниками и земледельцами.

Некоторые из данных стратегий (1, 4, 5) реализовывались во взаимоотношениях между Хунну и Хань. Можно выделить четыре этапа отношений между ними.

На первом этапе (200–133 гг. до н. э.) для вымогания все более и более высоких прибылей хунну пытались чередовать войну с периодами мирного сожительства с Китаем. Первые набеги совершались с целью получения добычи для всех членов имперской конфедерации номадов независимо от их статуса. Шаньюю требовалось заручиться поддержкой большинства племен, входивших в конфедерацию. После опустошительного набега, как правило, шаньюй направлял послов в Китай с предложением заключения нового договора «О мире и родстве», или же номады продолжали набеги до тех пор, пока китайцы сами не выходили с предложением заключения нового соглашения. После заключения договора и получения даров набеги на какое-то время прекращались. Однако через определенный промежуток времени, когда награбленная простыми номадами добыча заканчивалась или приходила в негодность, скотоводы снова начинали требовать от вождей и шаньюя удовлетворения их интересов. В силу того, что китайцы упорно не шли на открытие рынков на границе, шаньюй был вынужден «выпускать пар» и отдавать приказ к возобновлению набегов.