Империя коррупции

Лужков не только создал уникальную систему вовлечения всех своих присных в коммерчески выгодные процессы. Прелесть в том, что вовлеченность в коммерческие схемы была абсолютно открытой, наглой. Я бы сказал, что в этой наглости было своеобразное очарование. Считалось абсолютно нормальным приехать на прием к мэру Москвы и просить его обо всем, о чем угодно. Степень личной вовлеченности Юрия Михайловича в печальной памяти Черкизовский рынок была такова, что он не стеснялся прийти на день рождения к хозяину рынка и радостно возглашать: «Тельман, ты наш друг и брат, сегодня самый важный день для нас!» – что, конечно, само по себе было бы не страшно, если бы при этом хотя бы поступления от этого рынка в бюджет можно было назвать бесспорно значительными.

Система фирм-прокладок действовала абсолютно открыто и ни у кого не вызывала раздражения. Закону не противоречит? Значит, уже хорошо. И налоги платят. Так, в одной из первых игорных систем, существовавших в городе, была велика доля личного участия московского руководства. Стоит ли удивляться тому, что подсевшие на игорную иглу разнообразные муниципальные служащие низового уровня и аффилированные с ними структуры до сих пор ничего не делают с переименованными в лотерейные клубы недавними «Вулканами» и прочей нечистью. Кушать-то ведь хочется каждый день! Они же поставлены на эти места для кормления – так почему с них требуют чего-то еще? Им дали надел для кормления, это кормление они осуществляют.

В классической экономике выделяются три основных фактора производства: труд, земля и капитал. Поскольку вся земля, по крайней мере в границах города Москвы, подчинялась прихоти Лужкова, то он и определял, кто будет успешен, а кто нет. Кому можно процветать, кому нельзя. Доходило до смешного: официальные расценки на ларьки, стоящие на автобусных остановках, совершенно копеечные. Однако в один прекрасный момент все они оптом были арендованы – притом арендованы структурами, аффилированными с одним из высокопоставленных московских руководителей. И уже эти структуры потом пересдавали несчастным ларечникам их торговые точки по баснословным ценам. И все законно! Никто ни в чем не виноват.

Глава 3

Описанный в предыдущей главе подход применяется ко всем направлениям хозяйственной деятельности, которые могут представлять хоть какой-то интерес. При этом все российские чиновники искренне убеждены, что свои «несколько шляп» они носят по праву. Чтобы проследить истоки данного явления, обратимся к сравнительно недавнему прошлому.

Если взять платежную ведомость любой государственной организации и посмотреть на зарплаты сотрудников, возникает ощущение, что находишься в Зазеркалье. В советское время это Зазеркалье объяснялось легко: в тарифной сетке существовал верхний предел зарплаты, установленной для условного рабочего, а дальше министры, секретари ЦК, члены Политбюро и прочие получали суммы, в общем-то непринципиально превышающие этот уровень, самое большее в два-три раза. Но при этом все прекрасно понимали, что в условиях дефицита и фактической невозможности купить многие необходимые товары один и тот же рубль для разных категорий граждан мог иметь совершенно разную покупательную способность. На рубль можно было купить два брикета мороженого, бутылку вина или полбатона колбасы, и одновременно тот же самый рубль оказывался страшно дорогим – доллар стоил шестьдесят одну копейку – и можно было в некоторых местах типа пресловутой двухсотой секции ГУМа или в сети спецмагазинов «Березка» покупать дефицитные товары по таким ценам, каких не существовало больше нигде.

Люди, приезжающие из-за границы, получали зарплату так называемыми чеками или бонами разных серий, в зависимости от того, в каких странах они работали. Все чеки давали возможность покупать в валютных магазинах, однако в зависимости от серии чеков мог отличаться как ассортимент доступных товаров, так и цены на один и тот же товар – как говорится, «есть, да не про вашу честь». Можно вспомнить и о том, что полстраны получало помимо денежной зарплаты разного рода продовольственные и промтоварные пайки. Сложилась система, когда при формально небольшом разрыве в заработной плате существовала колоссальная разница в ее фактическом наполнении, что по сути все равно являлось воплощением если не коррупционной схемы, то по крайней мере классической схемы кормления. Как в царские времена, так и при социалистическом строе каждый человек четко понимал, что, находясь на определенной ступени общественной иерархии, он вправе рассчитывать на определенное количество благ. Фактически, продвигаясь по служебной лестнице, ты не просто получал на кормление какую-то территорию – государство сразу честно говорило тебе, какой именно размер довольствия ты с этого будешь иметь.