Империя, которую мы потеряли. Книга 1

Вена, под покровом лицемерной благопристойности — скрывала исключительно развратную натуру, и Габсбурги отнюдь не были образцами чести и благодетели. Так, практически вся императорская семья болела венерическими заболеваниями. Император Франц-Иосиф и его законная супруга, императрица Елизавета болели сифилисом, а наследник престола, кронпринц Рудольф со своей супругой — гонореей[5]. Младший брат императора был открытым педерастом, предпочитал молодых офицеров. Немало при Императорском дворе было и наркоманов, главным среди них считался наследник (до своей трагической гибели) престола кронпринц Рудольф, который не мог и половины дня прожить без укола морфина. Он так же писал в подметные газетенки статьи, жестоко критикующие монархию — но под псевдонимом.

Императрица Елизавета, особа нервная, как и все представительницы Баварского дома — мужа едва терпела. Не могла простить за подаренный ей мужем сифилис. К супружеским обязанностям она относилась с отвращением, предпочитая проводить время в Будапеште с красавцем Дьюлой Андраши, бывшим революционером, ставшим министром иностранных дел Венгрии. Своему супругу она лично выбирала любовниц, последней стала актриса Катарина Шратт, фактически вторая супруга императора. С императрицей Шратт была знакома и находилась в дружеских отношениях.

На этом фоне, новый наследник престола, эрцгерцог Франц-Фердинанд, заменивший покончившего с собой в припадке безумия (перед этим застрелившего свою любовницу Марию Вечеру) эрцгерцога Рудольфа — казался едва ли не порядочным человеком. У него не было венерических заболеваний — только туберкулез, который он подхватил от матери, он не был не педерастом, ни наркоманом. И еще он посмел жениться на той женщине, которую полюбил — на чешской графине Софье Хотек. Графиня Хотек происходила из дворянского семейства, причем достаточно знатного — но недостаточно знатного, чтобы быть представленной ко двору. Кроме того — она была славянкой, а при дворе как немцы так и венгры — были крайне не заинтересованы в усилении славянского компонента Империи. Славянские дворянские роды считались как бы худородными. Когда наследник категорически отказался менять свои матримониальные планы — с ведома и одобрения престарелого Франца-Иосифа на супругу наследника престола и ее детей — была объявлена придворная охота. Весь двор соревновался в том, как бы посильнее унизить выскочку. И со страхом ждал того момента, когда супруг этой выскочки — станет Императором и Королем одновременно.

Сама по себе система власти в Австро-Венгрии была странной, нигде не встречающейся в мире и… слабой изначально. Она стала такой после венгерского восстания, которое удалось подавить с помощью только русских войск… что России не простили ни венгры, ни австрийцы.

В стране два правительства и два парламента — но один император и король. Две части страны называются Транслейтания и Цислейтания, между ними есть даже граница — не охраняемая правда. Что еще интереснее — в состав Венгрии входят земли, населенные не только этническими венграми — в нее входит, к примеру, Кроатия (Хорватия) или Трансильвания, населенная преимущественно румынами. Венгерские феодалы проблемны, они не желают развивать страну и отдают предпочтение сельскому хозяйству — а еще они заставляют всех на своей территории учить венгерский язык, крайне сложный, у которого нет никаких аналогов. Это уже создает проблемы…

Маргарет МакМиллан

Национальные противоречия не только приводили к вспышкам уличного насилия, но и до крайности затрудняли работу обоих парламентов Дуалистической монархии. Политические партии, создаваемые на основе языка и этнической принадлежности, были по большей части заинтересованы лишь в защите этнических же интересов, а потому блокировали работу, которая не служила этим целям. Депутаты дули в трубы, звенели колокольчиками, били в гонги и барабаны, бросались чернильницами и книгами — все для того, чтобы заткнуть рты оппонентам. Обструкция стала обычным приемом — в ходе одного из самых известных случаев такого рода немецкий депутат выступал подряд двенадцать часов, лишь бы только не дать чехам возможности добиться в Богемии и Моравии равных прав для чешского языка.

…