Империя, которую мы потеряли. Книга 1

В свете сказанного несколько неожиданным может выглядеть тот факт, что руководство первого (и наиболее влиятельного) органа революционной власти — Петроградского Совета — оказалось за меньшевиками. Объяснению этого парадокса посвящена обширная литература, в которой, казалось бы, уже были высказаны все мыслимые и немыслимые точки зрения. На мой взгляд, в Февральские дни проявилась одна из важнейших закономерностей любой революции — в ее ходе и исходе многое зависит от того, кто именно из лидеров или людей, обладающих задатками лидеров, окажется в решающий момент в решающем месте. У других партий практически все основные лидеры были в эмиграции или в ссылке. Не случайно эсеров в Феврале представлял на «революционных верхах» А.Ф.Керенский, формально вступивший в партию в марте 1917 г. У меньшевиков, также «налицо не было никого из политических руководителей и теоретиков партии». Но зато в Петрограде оказались Н.С.Чхеидзе и М.И.Скобелев, известные в стране своими выступлениями в Думе, и это в известной мере предопределило их место в развитии событий. Конечно, не следует сбрасывать со счетов и то, что меньшевики имели серьезные позиции в большинстве легальных рабочих организаций (в профсоюзах, кооперативах, больничных кассах), поддерживали между собой постоянные связи.

Зива Галили. От группы кружков до зенита политического влияния

Январь-февраль 1917 г. стал периодом возобновившейся деятельности многих общественных организаций военного времени. Принявшие участие в их работе остатки меньшевистских организаций Петрограда ответили на широко распространенные ожидания падения самодержавия взрывом чрезвычайной активности, и первая группа документов сборника дает более ясную картину, чем раньше, того, как они стремились найти решения общероссийских политических и социальных проблем и пытались мобилизовать рабочий класс Петрограда на их поддержку. Из документов видно, что накануне Февральской революции Петроградские меньшевики пытались отстоять право определять ближайшее будущее России не только в соревновании с социал-демократами слева (большевиками и межрайонцами), но и с теми общественными деятелями, с которыми часть меньшевиков выступала в союзе. Эти же документы свидетельствуют и о серьезных расхождениях в тех ожиданиях, что питали на заре Февральской революции в отношении происходящего различные меньшевистские группы.