Империя, которую мы потеряли. Книга 1

Более того, Романовых поставили на власть и не феодалы, как в европейских странах. Потому — Романовы, как и Рюриковичи до них — позиционировали себя как цари простого народа, что в Европе было, по меньшей мере, странно. Русские «феодалы» были не более чем слугами царя, может только более приближенными. Более того — русские цари сами выбирали себе слуг, и Романовым охотно служили самые разные люди. Бежавшие от революционной смуты французские аристократы, прусские и прибалтийские дворяне, был даже американец, который стал адмиралом. При Александре II фактически соправителем стал армянин, князь Лорис-Меликов. Подобная ситуация была по меркам Европы необычна — там господствовал принцип «вассал моего вассала не мой вассал», то есть каждый феодал был для своих подданных как бы королем, и король Франции никогда не провозгласил бы себя «королем французских виланов».

Нельзя сказать, что русские элиты не имели совсем власти над монархом — одно «Гвардейское столетие» чего стоит. Но в том-то и суть, что переворот — это событие чрезвычайное. Никакой же СИСТЕМЫ, в которой монарх бы зависел от элит, неважно, европейских или антиевропейских — в России так и не сложилось, равно как и монарх никогда не производил свою власть иначе как от простого народа. Русским аристократам тоже стоило хорошенько подумать, прежде чем что-то делать против монарха — восстания Разина, потом и Пугачева многим «вправили мозги». Даже 1917 год показал, что в сознании простого крестьянина легитимность государства выстраивается «от монарха». И если шибко умные генералы и депутаты монарха скинули — то и государства больше нет и обязательств тоже никаких нет. Гуляй, Вася.

То есть, если русские аристократы задумывали что-то сделать с монархом — то они сразу понимали, что простой народ может их всех на осинах развесить. Так что лучше, может, и не надо…

XIX век отметился одним неудачным переворотом, и на том история российских переворотов взяла паузу до злополучного 1917 года. А в России общее улучшение условий жизни, рост экономики, рост городов — постепенно начал порождать куда более многочисленное сословие «европейских русских». Которым старая аристократия не могла передать какие-то уникальные права и привилегии, потому что их не имела. А еще — эти европейские русские и денег то особо не имели. У них было образование — но было ли оно востребовано?

И вот мы снова встаем перед вопросом: если проблематика России конца XIX — начала ХХ века была связана с конфликтом государства и общества — то что мы понимаем под «обществом»?

Встречал, например, такое определение: общество — это совокупность тех, кто производит какой-либо интеллектуальный продукт. Простите, но это — интеллигенция. Да и позвольте — что значит «интеллектуальный продукт»? Судья или чиновник — производят интеллектуальный продукт? А сам Государь Император — производит интеллектуальный продукт? То есть, мы можем включить Государя в состав общества? Всех интеллигентов при этом перекосило. В особенности тех, чей интеллектуальный продукт редактор, не читая, отправляет в корзину, и кто даже собственной женой не управляет.

По факту где-то в середине XIX века в России образовалась прослойка интеллектуалов, которая попыталась присвоить себе монопольное право быть обществом и говорить от имени общества, хотя никто ей такого права не давал. И эта прослойка — была строго оппозиционной, и одним из признаков принадлежности к ней — была оппозиционность. То есть, если ты не был оппозиционером, ты не был и обществом… как то так.

Я попробую дать собственное определение общества. Общество — это совокупность тех. кто готов действовать не только и не столько в личных интересах — сколько в интересах общества в целом. И тем самым — отречением от личного, постановкой личного на второе место — они приобретают право от имени общества говорить.

Но это не отменяет того факта, что значительная часть русского общества в описываемый период — действительно была оппозиционной.

1. Экономика

1.1. Экономический рост эпохи Николая II — куда там сталинским пятилеткам…