Империя Кремля

Обосновать новый тезис в национальной политике партии Ленин поручил Сталину на Всероссийской партийной конференции (24–29 апреля 1917 г.). Сталин с этой задачей явно не справился, если судить по бурным прениям и веским возражениям, которые вызвал доклад. Поэтому пришлось выступить самому Ленину с большой и, как обычно, погромной речью против противников «расчленения» России. Наиболее ярко развивал аргументы против Ленина его давний критик по национальному вопросу Пятаков, который вообще не признавал никакого «самоопределения». Пятаков, как и его большевистские сторонники, думал, что задача большевиков не расчленять будущую социалистическую Россию, а присоединять к ней все новые и новые государства. Наша конечная цель — утверждали оппозиционеры по национальному вопросу, — победа мировой социалистической революции. Так почему же мы должны лицемерить, признавая право на самоопределение и выход из будущей социалистической России всех нерусских наций и народностей? Наоборот, говорил Пятаков, социализм не знает государственных границ — поэтому наш лозунг «прочь всякие границы». Пятаков точно сформулировал затаенную стратегическую цель самого Ленина, но, так открыто заявляя о ней на всю многонациональную Россию, Пятаков и его сторонники наносили более чувствительные, чем это могли делать сепаратисты, удары по сложной и весьма тонкой тактической игре Ленина и по его стараниям выдавать данную тактику в национальном вопросе за истинную национальную программу большевиков. По тем же тактическим соображениям Ленин был лишен возможности прямо заявить, как это делали его незадачливые ученики, что его конечная цель та же самая, но к ней ведет не прямая столбовая дорога, а бесконечные извилины и переулки со многими тупиками в великой империи с ее беспримерной мозаикой национальностей. К нашей цели ведет только сокрытие наших стратегических замыслов, умелое и терпеливое лавирование в их осуществлении — таков смысл ленинских возражений Пятакову. Но не смея это сказать вслух даже своим ученикам, Ленин ограничивается следующим заявлением: «То, что говорил здесь товарищ Пятаков, есть невероятная путаница… Метод социалистической революции под лозунгом «прочь границы» — это просто каша… Мы к сепаратистскому движению равнодушны, нейтральны. Если Финляндия, если Польша, Украина отделяются от России, в этом ничего худого нет. Что тут худого? Кто это скажет, тот шовинист» (стр. 444–445). В результате дискуссии была принята резолюция Ленина, в которой говорилось: «За всеми нациями, входящими в состав России, должно быть признано право на свободное отделение и на образование самостоятельного государства. Отрицание такого права и непринятие мер, гарантирующих его практическую осуществимость, равносильно поддержке политики захватов и аннексий» (стр. 447). Но тем нациям, которые останутся в новой России, резолюция по-прежнему обещает только «областную автономию», а не федерацию. Результаты голосования показали, что более одной трети делегатов конференции состояли из тех людей, которых Ленин в своей речи называл шовинистами, ибо из 90 делегатов против Ленина голосовали 16 делегатов, а 18 делегатов воздержались. Последующие месяцы третьего этапа после Апрельской конференции Ленин посвятил более близкому изучению положения дел на национальных окраинах как через информацию из прессы, так и путем встреч с национальными кадрами. Такое изучение подсказало ему новую идею, с помощью которой он хотел завоевать симпатию нерусских кадров. Идея эта — перенесение акцента с признания права на самоопределение народов на право их отделения от России. В начале октября 1917 г. он пишет: «Вместо слова самоопределение, много раз подававшего повод к кривотолкам, я ставлю совершенно точное понятие: ''право на свободное отделение… '' Завоевав власть, мы безусловно тотчас признали бы это право и за Финляндией, и за Украиной, и за Арменией и за всякой угнетавшейся царизмом народностью» (стр. 458). Однако и тут Ленин не теряет из виду своей основной цели — сохранения в составе будущей России всех народов, входивших в состав старой Российской Империи. Но к этому, говорит Ленин, нет иного пути, как признание права на отделение. Ленин так и пишет: «Мы, со своей стороны, вовсе отделения не хотим. Мы хотим как можно более крупного государства… Мы хотим свободного соединения и потому мы обязаны признать свободу отделения» (стр. 458–459).