Империя Кремля

5. «Русский народ не был народом культуры по преимуществу, как народы Западной Европы, онбыл более народом откровений, вдохновений, он не знал меры и легко впадал в крайность».

6. «Два противоположных начала легли в основу формации русской души: природная, языческая дионисийская стихия и аскетически-монашеское православие. Можно открыть противоположные свойства в русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; эсхатологически-мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт» (Н. Бердяев, стр. 5–7).

Немного дальше Бердяев связывает русскую идею империализма и коммунизма опять-таки с русской идеей мессианства: «После народа еврейского русскому народу наиболее свойственна мессианская идея, она проходит через всю русскую историю вплоть до коммунизма… Империалистический соблазн входит в мессианское сознание… Духовный провал идеи Москвы как третьего Рима был именно в том, что Третий Рим представлялся как проявление царского могущества, потом как империи, и, наконец, как Третий Интернационал» (там же, стр. 11–12).

Потом русское чисто религиозное мессианство переместилось в область политическую и стало кредо русского империализма. Бердяев пишет: «В русском мессианизме, столь свойственном русскому народу, чистая мессианская идея Царства Божьего, царства правды была затуманена идеей империалистической, волей к могуществу. Мы это видели уже и в отношении идеологии Москвы — Третьего Рима. И в русском коммунизме, в который перешла русская мессианская идея в безрелигиозной и антирелигиозной форме…» (там же, стр. 197–198).

При всем своем внешне русском нигилизме и критичности по отношению к «поляризованным» чертам русского народа, при всем пафосе свободы и осуждении тирании русский империализм для Бердяева — не следствие, а искажение и русской истории и русского мессианства. Вот его заключение: «Русские думали, что Россия — страна совсем особенная с особенным призванием. Но главное была не сама Россия, а то, что Россия несет миру, прежде всего — братство людей и свободу духа. Русские устремлены не к царству этого мира, они движутся не волей к власти и могуществу. Русский народ по духовному своему строю, не империалистический народ, он не любит государство. Вместе с тем, это — народ — колонизатор и имеет дар колонизации, и он создал величайшее в мире государство… Получилась болезненная гипертрофия государства, давившего народ и часто истязавшего его. В сознании русской идеи, русского призвания в мире, произошла подмена. И Москва — Третий Рим, и Москва — Третий Интернационал связаны с русской мессианской идеей, но представляют ее искажение. Нет, кажется, народа в истории, который совмещал бы в своей истории такие противоположности. Империализм всегда был искажением русской идеи и русского призвания» (там же, стр. 218).

Когда Бердяев заносил на бумагу эту «Русскую идею» — это было уже в 1946 году — «Москва — Третий Рим» закрыла свой «Третий Интернационал», но расширила свои границы в Европе до самой Эльбы, включив в свой состав полдюжины восточноевропейских государств, одну треть Германии, половину Австрии, а в Азии всю Маньчжурию, южный Сахалин и Курильские острова прямо под носом у Японии. Но я всегда делал и делаю разницу между царским империализмом и империализмом советским. Разница не в субстанции обоих типов империализма, разница количественная и качественная. Царский империализм не был глобальным даже в маске мессианства, он был региональным — евроазиатским. Советский империализм — глобальный, ибо его стратегическая цель — создание коммунистического общежития во всем мире. Качественная разница беспримерна по своей чудовищности — царизм преследовал цель умиротворения непокорных народов, большевизм — истребление непокорных методами массового террора и даже геноцида по расовому признаку, как у Гитлера (поголовная депортация чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкар, крымских татар, калмыков, месхов, немцев Поволжья). Царизм практиковал политику русификации, но ни одному царю не приходила в голову мысль денационализировать нерусские нации России, заставляя их поголовно изучать русский язык вместо родного языка.