Империя крови

Исключение в стране амазонок было сделано для царствующего дома: правительницы, ее сестер, если они были, а также для высших служительниц храмов, командиров больших отрядов, заодно исполнявших роль наместниц в городах и подчиненных им деревнях — в общем, для знати. Поэтому такие понятия, как мать, дочь или сестра могли применяться только в высшем обществе, а остальные амазонки были просто женщинами — охотницами, воительницами, прислужницами.

Другие дела, также необходимые для жизни: строительство домов и крепостей, прокладка дорог, шитье одежды и заготовка пищи на зиму — выполнялись всеми сообща под руководством старших женщин, которые кое-что смыслили в этом и потому считались носительницами знаний. Но прежде всего амазонки должны были быть храбрыми, выносливыми, умелыми воительницами, великолепно владеть копьем, дротиком, пращой и кинжалом. Воительницы считались высшей кастой, все стремились стать ими, и лишение звания воина за какую-либо провинность считалось среди амазонок самым суровым наказанием. Все девочки с раннего возраста обучались искусству обращения с оружием и верховой езде, умению найти пропитание в лесу и защититься от холода и снега. Страна амазонок была суровым краем, и таким же был характер большинства населявших ее женщин, что, ко всему прочему, умело поддерживалось служительницами богов и командирами.

Все здоровые женщины (а других в стране не было, потому что рожденных с какими-нибудь изъянами тут же убивали, как и мальчиков) независимо от положения и происхождения должны были выполнить Главную Обязанность. Она состояла в том, что один или два раза в жизни женщина проводила время с мужчиной, чтобы не исчез род отважных воительниц, и не оскудела их земля. Других отношений с самцами, как презрительно именовали мужчин амазонки, у суровых обитательниц Северных Холмов — так они называли эти покрытые густыми лесами горы, рассеченные долинами с множеством озер и полноводных рек, — не было. Мужчина считался грязным, презренным и бесполезным существом, годным лишь для продолжения рода, гладиаторских боев во время праздников да тяжелых работ на строительстве пограничных укреплений и добыче камня, причем правительницы старались, чтобы это происходило как можно дальше от селений амазонок.

Меньше встречаются — меньше соблазнов, так считали женщины из знати и были совершенно правы, потому что многие из них исполняли Главную Обязанность несколько чаще, чем предписывалось обычаями, и бывало, что мужчина, прежде чем попасть в Зал Таинства, где должен был дать начало новой жизни, долгое время проводил в храме у старших служительниц, которые определяли его пригодность к этому чрезвычайно важному делу.

Некоторые проверявшие, случалось, входили во вкус, но обычно тайная служба и знатные амазонки старались не оповещать об этом остальных, если, конечно, не преследовали каких-то других целей. Вот когда сведения о проступках соперницы можно было использовать в продвижении наверх или, что бывало нередко, в борьбе за трон — тогда весь поток обвинений выплескивался в общество, которое обычно горой вставало за сохранение обычаев и традиций.

— Я хочу спросить, — неуверенно начала Ингер. — Мне показалось… Показалось, что быть с мужчиной… — Она замялась, но Гнатена пришла ей на помощь:

— Доставляет удовольствие?

— Да, — смущенно кивнула девушка. — Но почему же тогда воспитательницы нам говорили…

— Ты еще девочка, — погладила ее по плечу Гнатена. — Но я тоже была такой, и когда дважды была в Зале Таинства, ничего, кроме отвращения и боли, не чувствовала.

— Как же ты тогда… — начала Ингер.

Она знала по рассказам подруг, которые, в свою очередь, знали это от других, что ничего хорошего в Зале Таинства для большинства женщин не происходило, хотя появлялись слухи, что некоторым якобы нравилась Главная Обязанность. Девушки до пятнадцатого года воспитывались отдельно и только после Испытания почти сразу же отправлялись в один из храмов для совершения Главной Обязанности, а уже потом вливались в общество.

— Это совсем другое! — мечтательно произнесла Гнатена и некоторое время молчала, видимо вспоминая о Давасе. — Этот человек научил меня испытывать удовольствие, и теперь меня можно назвать отступницей. — Она повлажневшими глазами почему-то с вызовом посмотрела на Ингер.

— Мне кажется, — тихо сказала девушка, — что я немного понимаю тебя.

— Понимаешь? — удивилась Гнатена. — Ну, разве что чуть-чуть… — Она ласково улыбнулась напарнице. — Я уверена, этого нельзя понять до конца, если не ощутишь сама. Я поделюсь с тобой одной тайной… — Она наклонилась к уху Ингер, хотя вокруг не было ни души. — Многие женщины из нашего отряда поступают так же, как и я.

— Да ты что? — чуть не подпрыгнула девушка.