Империя Леванта. Древняя земля тлеющего конфликта между Востоком и Западом

Неудача Антония, последовавшая за разгромом Красса, окончательно укрепила положение династии Аршакидов. С этого момента римская общественность приняла раздел цивилизованного мира между двумя державами. Установился modus vivendi[61]. Парфянский царь Фраат V (ум. 2 до н. э.) закончил свои дни в доброй дружбе с императором Августом, который ловко пытался внедрить римское влияние в его государство. Август и его преемники действительно приобщили к латинской цивилизации многих воспитанных в их окружении юных Аршакидов, которых они затем пытались посадить на трон в Ктесифоне, но всякий раз, когда расчеты их, казалось, вот-вот оправдаются, у парфян происходила резкая, полукочевая реакция, изгонявшая римских ставленников и призывавшая на трон других претендентов-Аршакидов, остававшихся верными обычаям своего народа.

А этот период главной ставкой являлось парфяно-римское соперничество за протекторат над царством Армения, армянская корона поочередно доставалась клиентам то Парфянской империи, то Рима. Соперничество усилилось после пресечения армянской династии Арташесидов около 10 г. н. э. В конце концов Рим и Парфия пришли к компромиссу, отдав армянский трон младшему отпрыску династии Аршакидов, который признал римский протекторат. Так Тердат или Тиридат I, брат парфянского царя Валгаша, или Вологаса I, приехал в Рим получить корону Армении из рук Нерона (66 н. э.).

Траян идет по следам Александра

Именно вопрос Армении спровоцировал при императоре Траяне возобновление парфянских войн. Хосрой, или Ороз, изгнал из Армении римского клиента, которого заменил на принца по своему выбору. Траян, решившись покончить с парфянами, начал с захвата Армении, которую превратил в римскую провинцию (114). Эта аннексия опиралась на союз с кавказскими народами, в первую очередь с албанами Ширвана, получившими нового царя из рук Траяна. Из покоренной Армении Траян отправился на зимние квартиры в Эдессу, где местный царь, Абгар VII, примкнул к римлянам.

Весной 115 г. Траян отобрал у парфян Северную Месопотамию (Нисибин). В 116 г. он завоевал Ассирию и Вавилонию и вступил победителем в города-близнецы Ктесифон и Селевкию, из которых первый играл роль парфянской столицы. Оба этих региона, в свою очередь, были объявлены римскими провинциями, а Траян дошел до Харакса Спасину неподалеку от Персидского залива. Увидев корабль, отплывавший в Индию, римский завоеватель выразил сожаление от того, что возраст не позволяет ему отправиться туда на поиски следов Александра. По крайней мере, после взятия Ктесифона он приказал выбить медаль с красноречивой надписью: Parthia capta[62].

Наступление римлян на Иран внезапно оказалось остановлено страшным бунтом – бунтом семитского мира. Движение начали еврейские колонии Киренаики, Египта и Кипра, затем оно охватило еврейское население Осроены, района Нисибина, Ассирию и Вавилон и, наконец, распространилось на арамейские элементы этих областей, а также на соседние арабские племена (117). Римлянам пришлось заново завоевывать восставшие Эдессу, Нисибин и Селевкию, топить мятеж в крови[63]. Разумеется, парфяне воспользовались затруднениями римлян, чтобы перейти в контрнаступление. Им сыграло на руку то, что принцы дома Аршакидов оказались, как всегда, разобщенными. Траян, отказавшись от завоевания Ирана, поддержал одного из этих претендентов, который взамен признал себя его клиентом. Границей между двумя державами стал Тигр. Траян умер на обратном пути в Селине, в Киликии (в начале августа 117 г.); если он не сумел разрушить Парфянскую империю, то мог, по крайней мере, гордиться тем, что дал Римской империи границу по Загросу.

Тем не менее мятеж 117 г. стал очень серьезным симптомом. В тот час, когда величайший из римских императоров пытался реставрировать империю Александра, семитская душа выплеснула всю свою ненависть к Греции и Риму. Со времени взятия Иерусалима Титом (70) еврейские национализм и религиозный фанатизм дошли до исступления. Зелоты, отчаянные сектанты, отвергавшие любой компромисс с эллинизмом, тайно обрабатывали массы. Рим презирал их бессилие, но при всяком ослаблении римской силы они брались за оружие. Эти еврейские восстания, впрочем, интересны с той точки зрения, что позволяют предположить эволюцию восточной души под римским владычеством. Они продолжали традицию восстаний Маккавеев и предвещали приближение Изгнания. Это действительно была первая религиозная война в современном смысле слова между Европой и Азией, первый всплеск реакции Древнего Востока, который, несмотря на внешний филэллинизм, пытался сбросить внешнюю Грецию в море.

Преемник Траяна Адриан, самый греческий из всех императоров, убедил себя в невозможности когда-либо эллинизировать эту упрямую Азию. Усмирив евреев империи, он отказался от завоеваний своего предшественника. Он добровольно вывел войска из Вавилонии и Ассирии, даже из Западной Месопотамии вплоть до Евфрата, и восстановил в Армении систему протектората в пользу боковой ветви Аршакидов.