Империя мечты

Вздох женской половины в виде герцогинь, графинь, баронесс прокатился по тронному залу.

Он был ещё далеко от трона, у самого входа, когда она попыталась определить вот такие проявления неудержимых эмоций, выраженными уж столь драгоценной половиной аристократии. Вдруг такую же солидарность выказала и Ламилия. Вот где неукротимость духа, взбалмошность и избалованность, нашедшие приют под единым флагом! Но по мере приближения этого человека, становилась очевидна ей такая неожиданная невоздержанность её младшей сестры и всей остальной прекрасной половины тронного зала, к которой принадлежала и она сама, но которую воспитывали в другом, совершенно другом духе.

Он шёл медленно, и упругие шаги его подчёркивали уверенность и силу его. Развевался ли ветер в могучих плечах его?

Нет, он не был похож на верных воинов своих, узкоглазости как не бывало, но… И понимала она – в этом человеке выплеснулось наружу смешение кровей, и от того, наверное, выказалось оно в таком обличье, что доставляет тихое страдание множествам девиц, неважно какого происхождения, юные души которых, будто чашу, так и переполняет сама сентиментальность. Вот продукт эпохи!

Наглость, столь присущая нанголам, или отсутствовала вовсе, или же прикинулась такой невинной овечкой, укрывшись далеко, далеко в засаде, что и не видать, но готовой, если надо, превратиться в неистовую собаку, рвущую железные цепи. Но в данный момент было другое… Интеллект облагораживал и без того благородное лицо и выражался острыми огненными бликами в его глубоких, но ясных глазах.

Учение искусству дипломатии не проходило даром. Данный миг ситуации требовал такого подхода и не более, что не замедлила она уподобиться такому состоянию, что, кажется, изначально исторгал её отец. Но вот почему, она не знала. Да и не важно было сейчас. Она уподобилась непробитному граниту холодного камня.

Хан огляделся немного вокруг, и показалось ей, что он ищет кого-то среди них. Может, показалось. Ситуации суждено было свершению мимолётной встрече этих взглядов. Но если взгляд, принадлежащий ей был изначально направлен в его сторону, то его блуждающий взгляд скользнул было, но задержался на миг.

Так бывает, когда равный с равным примериваются друг к другу перед поединком. Будто оценивают возможности потенциального противника. Интеллект против интеллекта! И тут же она как бы ощерилась, примерив ледяные доспехи и такой же щит. Но нисполался в ответ некое подобие озорной стрелы огня неведомой души, стремящейся растопить и превратить в податливую воду, в столь искусно выбранном русле. Но это ещё посмотрим!

Наступил черёд подарков, как того и требовал церемониал. Любопытство, и так разогретое вдоволь, приготовилось к новому кипению неуемных страстей. И оно не заставило ждать.

Россыпью звёзд блистали они, дары хана неведомой земли, маня великолепием ювелирной выделки, что была сродни высокому искусству, но не более того. Как и ожидалось по протоколу торжественного приёма, и не только, преподносился один из даров этих сначала младшей из дочерей короля. Восхищённый возглас Ламилии предназначался прежде тому, кто преподносил сей дар, выражавшийся в виде подвески из редчайшего горного хрусталя. Такие подвески не носили в их королевстве. Это было что-то другое.

В безмолвном ожидании, под гнётом ледяного панциря, ожидала она дар в виде такой же подвески, предназначенный ей. Ни возглас восхищения, ничего такого не исходил из груди её, не вздымавшейся в каком-либо волнении, будучи как ровная гладь тихой воды, что не тронул какой либо ветер. Не посмел тронуть.

Молодой хан повернулся к этому лихому командиру чёрной гвардии и что-то прошептал… Тот же кивнул, и едва заметная улыбка озарила суровое лицо. А затем он исполнил роль искусного актёра в непредвиденном спектакле, постановка которой шла от него, молодого хана, в глазах которого так и заблистали огни азарта неведомо какой игры. Это был вызов, незримый вызов. Она приняла его.

Играй артист, играй. Её даже позабавило такое преображение сурового командира чёрной гвардии. А воины его – благодарные зрители. Есть чувство юмора у нанголов, да ещё какое! И она сыграет свою роль, да ещё как, в этом блаженном спектакле, поставленном дерзким (иного слова и не подберёшь) ханом неведомой земли. Она сыграет, да так, что не рад будет сам режиссёр. И она решила одарить оппонента такой улыбкой, какой бы она одарила придворного шута.

Ага, искры замешательства блеснули в глазах его… Не всё идёт по сценарию?

Матери, королеве Кранции, дар преподносил лично сам хан. Ох-хо. Вот это да! Сама вершина галантности, проявление истинного благородства и искренности настоящей! От матери-королевы так и исторгалась улыбка душевности и самой доброты. Это был ответ, повторный удар. Ну что ж, он обходил её на этом вираже.

Не было у Алинии таких противников в королевстве, да и не могло быть. Но что же там дальше за этим виражом по наклонной ситуации?