Империя на краю

Ну и чтобы не терять времени предложил провести срочный мозговой штурм по этому вопросу – где, как и сколько можно срубить деньжат? Желательно по-легкому. Девочкам сказал, что это их тоже касается, потому что большинство денег все равно на вас уйдет, так что давайте включайтесь по полной… вроде восприняли благосклонно. Из всего дальнейшего бурного и бестолкового обсуждения я выделил, как это ни странно, одну идею болтушки Инны – у нее есть оказывается родственник в системе Военторга, живет и работает он в закрытом городе Арзамас-16, и этот родственник имеет возможность достать достаточно дефицитные вещи, которые будут иметь немалый спрос на вторичном так сказать рынке, а если проще, то толкнуть их потом можно будет с маржой до 50, если не до 100%.

– Это ж вроде называется спекуляция, – прокомментировал идею Вовчик, – и статья в УК на этот счет имеется…

– Имеется, – подтвердил я, – 154-я, если не ошибаюсь, но там оговорочка есть, если не в крупных размерах, это порицание и штраф какой-то небольшой, так что не надо залезать в крупные размеры и не попадаться… а вообще-то у нас половина страны сейчас спекулирует, так что…

– Крупные размеры это сколько? – сразу поинтересовалась Вера.

– 10 тыщ по-моему…

– Да, я не договорила, – сказала Инна, – у моего родственника условие такое есть, он товар партиями отдает, не меньше, чем на тыщу, а еще лучше на полторы.

– Меньше крупных размеров, хоть это радует, – задумался я, – значит стартовый капитал нужен… ни у кого случайно нету тыщи в заначке?

Все дружно затрясли головами.

– Ладно, идея понятна, будем думать… и пойдемте наконец в клуб, проверим, кто из нас на что способен, ага?

Наконец-то подключили аппаратуру, дело оказалось нехитрое и все сразу заработало, хотя я немного опасался на этот счет – год все-таки пылилось в кладовке.

– Ну, друзья мои, тамбовцы… эээ, горьковчане, давайте колитесь, кто чего умеет.

Андрюха опробовал ударную установку – выходило как-то криво, но ладно, срастется как-нибудь. А ритм-гитару взяла (бетховенские та-да-да-да) Инна и сходу выдала «Дым над водой», и очень неплохо… чудны дела твои, господи.

Вовчик сразу к Ионике припал, он же музыкалку закончил по классу фортепиано, а Ионика не сильно от него отличалась, сразу сыграл Чижик-пыжик, а потом Подмосковные вечера. Ну чего, неплохо. Я ему и ноты, накарябанные ночью, тут же подсунул – из всего обилия песенного творчества после 77 года я выбрал значит вот что:

– «За окошком месяц май» Гарика Сукачева, причем слово «Москва» там волевым порядком заменил на «Оку», нечего в городе Горьком про Москву петь (И ветры весело галдят над рекой, над Окой)

– «Сиреневый туман» Маркина, хотя это вроде бы и не совсем Маркин, а как бы и совсем народное

– «Я московский озорной гуляка» группы Альфа, слова сами понимаете кого, музыка Сарычева… хотя с этой песней у Альфы, как мне помнится, были некие проблемы… может заменим потом

– ну и «Все будет хорошо» Верки Сердючки, я же должен как-то оправдывать свои украинские корни, к тому же обещал же женскую песню, вот и получите, распишитесь.

Песни вроде понравились, было много вопросов, неужели это все я придумал – отговорился тем, что все это народное… ну почти все, там где не народное, пришлось кое-чего додумать.

– Давайте голоса теперь проверим, – сказал я.

Вовчик выдал аккомпанемент «Подмосковных вечеров», девочки по очереди пропели по куплету… голоса у всех были, лучше всего оказался у Веры, ну кто бы сомневался. Потом стали разучивать мои песни, больше всего вопросов вызвал есенинский Гуляка, мол стиль кабацкий, да слова уж слишком разухабистые… уломали меня убрать ее и что-то другое придумать… сходу предложил песню из мультика про Машу и медведя, там где Баюшки-баю… но там двигаться придется, песня танцевальная, так же впрочем как и во «Все будет хорошо». Оценку танцевальных возможностей нашей команды оставили на потом.

Меня спросили, а твоя-то роль какая будет – сказал, что буду продюсером… уточнять что это, никто не стал, ну и хорошо.

Потом провожал Анюту до дому, целовались возле озера с уточками и все было замечательно. Потом вернулся домой и зашел к дядеФедору, проверить бы надо, что там и как и не надо ли чего. Ничего ему не надо было, выслушал только дворовые новости, сказал, что я орел, у него один такой в роте был, жаль что убили. И тут я вспомнил, что хотел спросить:

– Слушай, а чего это у тебя за посылочный ящик в гараже стоит? Тяжелый как бетонная плита, я об него спотыкаюсь постоянно.

– А, это… там деньги, Сергуня…

– Какие деньги, золото-серебро?

– Не, железо-никель, дореформенные… как в 61 году денежную реформу объявили, так и сложил туда все это добро… желтенькие меняли один к одному, а беленькие нах никому не нужны стали.

– Что ж ты раньше-то молчал, дядя Федор?

– А ты раньше не спрашивал, Сергуня.

И то верно, подумал я, не спрашивал.

– Так я покопаюсь в этом ящичке, ладно? Вдруг чего полезное отыщется.

– Да забирай его весь с концами, – ответил дядя Федя, отворачиваясь к стене, – все равно на них ничего не купишь.