Империя. Наложница

– Где лошадь,Вонючка, я тебя спрашиваю? – повторила Кама. Я ничего не смогла ответить, только тупо на нее таращилась. Олив принялся кричать, зовя коня, но, понятно, что зря— вокруг голая степь с редкими кустиками, и коню от наших глаз укрыться негде. Лошадь сбежала, или ее украли…

Кама буквально зарычала, и кинулась на меня. Она лупила ногами и руками, а я только закрывала голову…

Устав, хозяйка села на землю, простонала:

– Нам больше никогда не купить коня! Столько денег больше не скопить!

И зарыдала, завыла, как по покойнику. Я тоже заплакала, вытирая рукавом кровь, капающую из разбитого носа. Нет, не от боли – от того, что случилось по моей вине.

Неожиданно, Кама замолчала, уставилась на меня, и зловеще произнесла:

– Получишь кнута! Столько ударов, сколько надо, что б сдох!

И она не шутила.

– Госпожа! – воскликнул Олив, и показал рукой вдаль. И мы с Камой увидели возвращающуюся лошадь.

– Великие боги! – воскликнула женщина, и кинулась, на удивление быстро, навстречу коню. И, обняв его за шею, стала что-то, ласково бормотать. Я тоже улыбнулась, продолжая размазывать кровь – какое облегчение!

Затем, мы набрали в бордюки, и загрузили в телегу воду, и отправились в деревню. Кама больше не ругалась – похоже, переживание, истерика и мое избиение вымотали ее.

Грец закончил с убийством баранов, и отправился пасти стадо, сокрушаясь, что не дождался Главу. С ним отправился и Олив, хотя Кама пыталась спихнуть меня. Но, какая от меня польза, если на стадо нападут волки?

Едва мы с хозяйкой успели разгрузить воду, пришлось отправляться встречать Главу, который, как раз, въезжал в селение. Моему изумлению не было предела – Главой оказался богундец, который руководил караваном, из которого меня забрал Аста. Ну и хорошо – подтвердит, чей я раб, и отправит в столицу!

Глава привез с собой несколько телег с разным добром, и немного рабов – остальных продали.

Начался пир, в честь возвращения Главы племени. Дикари уселись у костров, на которых жарились, варились и парились бараны. Богундцы ели, пили, пели, плясали, и толкали речи,восхваляющее Главу и великого хана Асту. Рабам тоже разрешили присутствовать – позади свободных граждан, которые, время от времени, кидали нам объедки.

Ко мне подсела дочка Камы и Греца, десятилетняя Мия. Она с интересом меня рассматривала, потрогала мои волосы, сказала, что помывшись я стал хорошеньким, и неожиданно предложила:

– Будешь моим мужем?

От неожиданности, я подавилась вином.

– Не сейчас, а когда мне исполнится четырнадцать! – уточнила девочка.

Я тоже ее рассмотрела— высокая для своих лет, и здоровая, как молодая лошадка.

– Я же раб! Как могу на тебе жениться? – смогла, наконец, ответить я.

– Выкуплю! – тряхнула головой Мия.

– Есть же свободные парни! Можно выбрать! – продолжала упираться я. Не могла же сказать, по какой причине жениться нам невозможно…

Мия вздохнула и объяснила. Она единственный ребенок Камы, значит, велика вероятность, что и у Мии будет мало детей, или не будет вообще. Поэтому, в жены девушку не возьмут, а только в наложницы, как дополнение к жене. Наложницей Мия быть не хотела – у них меньше прав и влияния, чем у жен.

– Женишься на мне? – опять спросила Мия, и мне пришлось согласиться – это еще не скоро, а расстраивать девочку не хотелось.

Но, что бы избавиться от ее общества, я, потихоньку, уволоклась в свою сараюшку. Спала плохо – надо было охранять дрова, а главное, лошадь. Теперь я очень боялась, что с ней, что- нибудь, случиться. И я просто дремала, под звуки богундских песен – как всегда, дикари пели у костров.

Утро началась позже, чем вчера, но более тяжко. Сначала отправили убирать последствия вчерашнего пира, вместе с другими рабами – таскать тяжелые котлы, убирать мусор и мыть золой посуду. При этом, все, даже рабы, норовили на меня наорать или пнуть – я была самая слабая. Я огрызалась, и даже, толкалась в ответ, пытаясь отвоевать место под солнцем.

Вернулась в хибарку, едва волоча ноги, и тут же новое указание – вытрясти ковры из "шатра" Камы.

Посмотрела, как устроено внутри жилищ богундцев. Очень просто – на стенах ковры, на полу тоже, и на них раскиданы подушки. "Комната" от "комнаты" отделены занавесками. И все. Готовили богундцы на улице, на простеньких очагах из камней. Ели там же.

Мне велели заняться напольными коврами, которые, как оказалось, устилали пол в несколько слоев. Ковры были огромными и тяжеленными. Таскаясь с ними, я даже упала несколько раз. Видя мои мучения, помогла Мия – позаботилась о будущем супруге. Вместе носить ковры было полегче.

Немного отдохнув, я получила новое задание – молоть муку. Как оказалось, это ад. Несколько рабов, налегая на веревки, ходили по кругу, двигая огромный плоский камень, лежащий на таком же, неподвижном. Спрашивать, почему это не делают лошади глупо, и так понятно – лошади слишком ценны, и предназначены для других дел.