Империя наших надежд

– Я каждый день своей жизни думал о том, что предпринять, чтобы вытащить их из этого дерьма. Каким способом заработать деньги, чтобы пойти учиться и, наконец-то, вырваться из нищеты. Но это оказалось никому не нужным. Ты всё верно тогда сказала моей матери. Я тоже имитировал всё время цель, ради которой двигался. Где-то внутри я знал, что стал для них чужим уже давно. Может быть, мать и догадывалась о том, что это я убил того, кого она любила. Может быть, я просто никогда не замечал, что был ей безразличен. Я ждал каждого звонка и разговора с ней. Пытался вставить хоть слово о том, где я нахожусь, и что со мной происходит, но слышал лишь о том, каких успехов достиг мой брат, в каких странах она побывала, какой замечательный человек Эрнест Райз. Мне следует Бога благодарить за то, что он такой добрый. Мать никогда меня не слышала, и не видела ничего, что я им приносил и отдавал. Но зато она видела хорошее в тех, кто не имеет этого. Мать обожала своего брата, безумно любила моего отца и теперь боготворит твоего. Но не меня. И последней точкой стал её приход в больницу. Эрнест сказал ей о том, что я подрался на улице, когда на меня напали. Вместо поддержки и материнской заботы, я услышал слова о том, что я это заслужил, и теперь не буду бездумно шляться по улице и искать неприятности, ведь я получил такой прекрасный шанс изменить свою жизнь, а взял и просрал его. И вот именно в тот момент, я вспоминал о тебе. О том, как ты купила мне корсет и мазь. О том, как обрабатывала мои синяки и раны. Ты единственная заботилась обо мне. Ты одна из миллиона слышала и принимала меня вот таким, какой я есть. Со всеми минусами и крошечными плюсами. Ты полюбила меня сердцем, а не заставляя себя терпеть меня, как это делали все вокруг. Я лишний в их мире, и свой в нашем с тобой. И упустить последний шанс, чтобы скрыться, как бы сложно потом ни пришлось, я просто не мог. Я проявил слабость, зная о том, что за мной охотится Скар, и теперь ещё твой отец. Я подверг тебя опасности, вероятно, подписав смертный приговор для нас обоих, но я не жалею об этом. А ты? Теперь, после того, что я тебе рассказал, жалеешь о том, что променяла свою жизнь и будущее на такого подонка, как я?

Ладонь Миры проходит по моим волосам, и всё внутри сжимается от любви и желания обнять её. Но я не должен давить. Мира обязана понять сейчас, в какое пекло пойдёт со мной, если не уедет завтра или сегодня. Может быть, я дурак, и хочу, чтобы она вернулась обратно. Может быть, я трус, желающий и для себя в этом мире хотя бы грамм счастья. Может быть, я просто придурок, который никому не нужен. Может быть, я эгоист и слишком сильно её люблю, чтобы отпустить, а заставляю терпеть страдания и боль вместе со мной.

– Я не жалею, мон шер. Сколько раз люди вставали между нами? Сколько раз проблемы и обстоятельства пытались нас разлучить? Множество. И они не закончатся. Если не мой отец, то бытовые проблемы. Если не этот Оскар, то что-то ещё. Это жизнь, Рафаэль. И я живу только с тобой. Так как я могу жалеть о том, что ты появился в моей жизни, ведь ты и есть она? – Мира нежно поворачивает к себе мою голову и гладит пальцами моё лицо.

– Мы справимся. Чёрт, Рафаэль, ты вспомни, какой жалкой и ничтожной я была, когда мы с тобой встретились? Какие у меня были ценности, и какие низменные поступки я совершала? Ты только задумайся, что только тебе удалось сделать меня намного лучше и научить не бояться быть собой. Иногда слабой и пугливой, иногда стервозной и злой, иногда безумной и пошлой. Разной. И я бы сбежала ещё миллион раз, чтобы встретить тебя на перроне и обнять. Вероятно, что-то вынудит нас расстаться, но у нас есть причина, чтобы вновь встретиться. И меня не пугает то, что ты рассказал. Я люблю тебя именно вот такого. Преступника, укравшего моё сердце и любовь. И я ни капли ни о чём не жалею. Я никогда не упрекну тебя в том, что будет дальше. Я чётко осознаю – сказки не будет, а будет много трудностей. Но сколько мы уже прошли, и сколько их будет дальше. Я никогда не перестану любить тебя и поддерживать в любом преступлении, которое ты задумаешь. Я помогу тебе, даже если это будет означать смерть. Если умереть, то рядом.

– Мира, ты такая дура, – о, Боже, я полный идиот. Смеюсь, а глаза болезненно слезятся. Лицо девушки удивлённо вытягивается, и её руки исчезают с моего лица.

– Я имел в виду, что… я дурак. Ты… я… чёрт, я не могу ничего сказать сейчас. Я несу бред. Я на взводе… нервничаю, прости. Вот, понимаешь? – Хватаю её руку и прижимаю к губам.