Империя наших надежд

– Она моя… моя девочка, понял? Я люблю её! Ты не заберёшь её! Да где твоё сердце, старик? Где оно? Что ты творишь? Знаешь, зачем она прилетела сюда, знаешь? – По моим щекам скатываются слёзы. Мне так больно оттого, что я заставил Миру сюда приехать. Из-за меня всё. Она умрёт из-за меня и этого гада, отравляющего нам жизнь.

– Чтобы убить тебя. Да… да, убить. Она настолько сильно боялась того, что ты разлучишь нас, что готова была пойти на преступление. А потом она передумала. И мне жаль, что она это сделала! Жаль! Ты столько лет измывался над нами обоими! Ты, ублюдок, каких поискать надо! Ты ничего не стоишь! И я тебя предупреждаю, Эрнест. Я клянусь тебе, если моя жена не очнётся, если ты совершил с ней безумное, то я тебя собственными руками придушу, и мне будет не жаль! Ничтожество! Пусть тебя совесть сожрёт к чёртовой матери!

– Скорая здесь. Всё в порядке, отпустите его. Живо отпустите, – рычит Грог, толкая мужчин.

– А я думал, ты отцом решил стать, Эрнест. Ты отвратителен. И я помогу ему прикончить тебя, если с этой девочкой что-то случится, – Грог с ненавистью бросает слова Эрнесту.

Миру уносят на носилках, спрашивают меня, что случилось, и каковы причины всего этого. Я признаюсь, что это паническая атака. Она у Миры бывает, но такой ещё не происходило ни разу.

Нас везут в какую-то клинику и забирают её, чтобы взять анализы. Я протягиваю свою карточку для оплаты, но Грог опережает меня.

– Это я виноват. Я до последнего хотел ему верить, – печально говорит он.

– Я убью его, Грог. Я убью его. Я боюсь потерять её. Я боюсь похоронить её раньше себя.

– Будем наедяться на лучшее, как ты и писал. Я почитал твои книги, и я рад, что в них ты показал действительность. Роскошь может убить. Но не вас с ней. Никогда. Если надо, то я сам убью Эрнеста. Посиди пока и успокойся. Когда Мира откроет глаза, ей будет нужен её любимый муж, чтобы пережить очередное потрясение, – киваю ему и подхожу к диванам.

Запускаю пальцы в волосы, а меня всего трясёт до сих пор. Я не могу поверить в то, что Эрнест так поступил. Нет, я прекрасно знаю на что он способен, но у него был шанс стать отцом, а он его просрал.

Грог возвращается и садится рядом со мной. Говорит, что у Миры взяли анализы, она до сих пор не очнулась, и такое случается при сильном и глубоком стрессе, особенно если бывают панические атаки, то они парализуют мозг, и это нужно принять. Ждать, пока не будут готовы результаты, а пока её отвезут в палату и будут наблюдать. Никого к ней не допускают до выяснения причин.

Мы так и сидим. Ждём. А мне страшно. Сколько раз мы должны бояться за жизнь друг друга? Откуда столько несправедливости?

За окном уже стемнело, и я слышу голоса от двери. Раньше было тихо, это какая-то дорогая клиника, похожая на ту, в которой я лежал, поэтому лишних людей здесь нет. И шум от входной двери привлекает моё внимание.

Как только я вижу его, этого козла живого, опирающегося на трость и направляющегося к нам в окружении своих головорезов, не лучше тех, кто вылизывал задницу Скару, вновь внутри всё вскипает. Адреналин резко повышается, а я подскакиваю, сжимая кулаки.

– Убери его, Грог. Убери, иначе прибью, – шиплю я.

– Эрнест, какого чёрта? Убирайся отсюда, – Грог выставляет руку вперёд, показывая мне, что я должен держать себя в руках.

– Где моя дочь? – Боже, он так спокоен. Эрнест просто удивляет раз за разом.

– Для тебя умерла, – рычу я.

– Я не думал, что подобное случится. Я хотел лишь передать вам своё дело, и всё. Я…

– Не думал? Хотел? Да пошёл ты, Эрнест. Гори в аду. Хотел он. Нам ничего от тебя не нужно, я это сотни раз готов повторять, чтобы ты отстал от нас. У моей жены из-за тебя может помутиться рассудок. Я потеряю смысл своей жизни, а тебе будет всё равно. Уходи. Не заставляй меня сделать раньше времени то, ради чего она приехала.

– Я хотел помочь вам. Я же богат… я умираю, Рафаэль. Может быть, ты считаешь, что я не люблю её, раз так поступал. Ты бедный, и был самой ужасной партией для моего единственного ребёнка. Когда станешь отцом, тогда поймёшь меня. Я хотел для неё лучшего. Я не верил в вашу любовь, потому что у меня её не было. Все видели во мне деньги…

– Меня не интересует это, – обрываю Эрнеста.

– Мне нужен шанс, Рафаэль. Я хочу вернуть свою дочь. Я люблю её.

– Ты очнулся слишком поздно. И после всего этого я не позволю тебе снова причинить ей боль. Всё то, через что ты заставил нас с ней пройти, нам аукается по сей день. Мы изранены из-за тебя и твоих планов. Ты глух и слеп, раз никогда не видел, что я ради неё был готов на всё, и это не изменилось. Я тоже люблю её. Я боролся за неё до последнего и продолжаю…

– А я нет? Я тоже боролся против тебя. Я боролся не только против тебя, но и себя. Я ожидал, что ваши чувства утихнут. Это был ведь лишь юный максимализм, но откуда мне было знать, что ты станешь моим родственником после того, как твой отец пытался сделать это же самое с ней? Почему я должен тебе верить и не бояться за свою дочь, которую ты украл у меня? Ты мой враг. Ты человек, отнявший у меня единственное, что я любил. Как мог, так и любил.