Империя. Настоящее и будущее. Книга 3

Но сперва сокрушительную победу одержали страны ОПЕК. Ливия, а за ней и другие страны-производители начали устанавливать государственную монополию на недра и национализировать нефтяные компании. На Западе все чаще раздавались пророчества о том, что эра нефтяного изобилия подходит к концу. В публикациях Римского клуба пропагандировалась идея «пределов роста». Эксперты утверждали, что нефть в мире заканчивается, хотя это было заведомой ложью. Так шла подготовка к взрывному повышению цен.

Это повышение последовало после Войны Судного дня, начатой коалицией арабских государств против Израиля по инициативе президента Египта Анвара Садата в 1973 году. Следует иметь в виду, что еще за два года до конфликта Египет начал переориентацию своей внешней политики с СССР на США. В этой войне было много странного: очевидные признаки ее приближения подчеркнуто игнорировали и США, и Израиль. Ход боевых действий с обеих сторон также не укладывался в логику военной целесообразности. Многочисленные факты указывают на то, что налицо был «договорной матч», срежиссированный главой Госдепа США Генри Киссинджером, сделавшим политическую карьеру под крылом Нельсона Рокфеллера. В ходе этого «матча» арабские страны во главе с Саудовской Аравией объявили о ежемесячном сокращении нефтедобычи на 5 %, пока США не откажутся от поддержки Израиля, а также о полном эмбарго на поставку нефти в США и ряд других стран.

Автозаправка в США. 1970-е гг.

Далее карманная западная пресса начала раздувать нефтяную истерию, начался дефицит бензина, к бензоколонкам выстроились огромные очереди. На фоне этой истерии ОПЕК по инициативе шаха Ирана объявила о повышении официальной цены на нефть до 11,65 доллара за баррель, то есть в четыре раза. Эпоха «дешевой нефти» закончилась, что привело к падению промышленности, росту безработицы и инфляции.

Однако в случившемся были виноваты не столько государства – члены ОПЕК, сколько сами западные страны. Большую часть прибыли от нефтяной экономики получали и до сих пор получают не страны-производители, а страны-импортеры через налоги. В апреле 1971 года официальная цена на черное золото, по которой исчислялись доходы стран ОПЕК, составляла 3 доллара за баррель, тогда как нефтепродукты, выработанные из этой нефти, продавались в Европе по цене более 13 долларов за баррель. Из этой суммы 60 % составляли государственные налоги в стране-потребителе. Иными словами, страны Европы извлекали из нефти в четыре раза больше дохода, чем страны ОПЕК.

До кризиса 1973 года западные правительства использовали доходы от продажи нефти согласно кейнсианской модели, в частности – на увеличение социальных расходов. Такое положение дел никак не устраивало дельцов Ханаана. Нефтяной кризис привел к тому, что гораздо большая часть нефтяных доходов была перераспределена в пользу стран-экспортеров, которые никакой кейнсианской политики не проводили. Львиная доля нефтедолларов уходила лично королевской семье ас-Саудов. Но и остальные лидеры стран ОПЕК, даже такие радикалы, как полковник Каддафи и Саддам Хусейн, переводили сверхдоходы от продажи нефти на свои счета в банках Уо лл-стрит и Сити. Банки таким образом получали капиталы для спекуляций при отсутствии какого бы то ни было контроля со стороны западных кейнсианских правительств. Бридж и ле Бийон пишут: «Киссинджер поклялся „вернуть отобранные средства в нашу экономику”. С этой целью американское правительство и кредитные учреждения вынуждали нефтегосударства покупать активы, деноминированные в долларах США. Нефтедоллары через американские банки поступали в бедные страны в виде займов, отчасти выдававшиеся на условиях покупки американских товаров и услуг»[117].

Эпоха нефтедолларов стала, таким образом, триумфом ханаанских ростовщиков. Вместо инвестиций в уровень жизни населения и промышленное развитие появилась возможность делать деньги ради денег. Экономический упадок, последовавший за нефяным кризисом, лишил кейнсианцев лидирующих позиций в области экономической теории. Пальма первенства перешла от них к теоретикам ханаанского ростовщичества – монетаристам с их «рыночным фундаментализмом».

В 1979 году на пути глобальной нефтедолларовой системы было убрано последнее препятствие – шах Ирана, рассчитывавший с помощью нефтяных доходов добиться модернизации страны и вхождения ее в пятерку ведущих промышленно развитых стран. Шах планировал создать «великую цивилизацию», опираясь не столько на шиитские традиции, сколько на наследие древней Империи Ахеменидов.

Сейид Рухолла Мусави Хомейни (1979–1989)