Империя ненависти (ЛП)

Мы почти не общаемся. Вообще-то, лучше сказать «никогда».

Я не посещал Англию с тех пор, как покинул ее.

Ни разу.

Если Астрид скучает по мне, она прилетает ко мне, но с тех пор, как у нее появилось три отпрыска, эти поездки стали редкими.

Клянусь, этот ублюдок Леви продолжает оплодотворять ее ради спортивного интереса.

Суть в том, что я, возможно, незаметно отрезал себя от семейного древа, но я хорошо устроился и получил все, к чему стремился.

Единственное, что не просто, не удобно и не скучно, это девушка, стоящая передо мной, ее белокурые пряди вот-вот загорятся от пламени в ее глазах.

Они такие светлые, зеленые и фальшивые.

Она и есть фальшивка.

Или была.

В любом случае, я хочу придушить ее за это.

Видимо, это чувство взаимно, потому что она выглядит готовой превратиться в халка и впечатать меня в ближайшую стену.

— Вы здесь, — бесстрастно произношу я со скукой в голосе.

— Очевидно. — она бросает грязный взгляд на девушек, которые все еще цепляются за меня, будто являются продолжением моего тела. — Я думала, есть контракт, который нужно просмотреть.

— Да. Вон там, на столе.

— У вас явно гости.

— Это не значит, что вы не можете работать.

— Если вы слишком заняты другими делами, то, конечно, это может подождать до завтра.

— Может, но вы будете работать над этим сегодня. А теперь садитесь и вычитывайте контракт.

Она поджимает губы, что является ее способом удержаться от произнесения глупостей, затем кружится в облаке метафорического дыма и насильно садится.

Я ожидаю увидеть пепел вокруг нее, но его нет.

Пока.

Девушки хихикают, пахнут сильными духами, от которых у меня чуть не идёт кровь из ноздрей. Одна из них целует меня в щеку.

— Пойдем в твою спальню.

— Мы сделаем тебе приятно, — говорит другая.

Видимо, недостаточно тихо, потому что, хотя Николь сосредоточена на документах и планшете, ее нога подпрыгивает под столом, а губы сжимаются в тонкую линию.

Я знаю, потому что наблюдаю за ней как ястреб. Мое внимание приковано не к девушкам, а к ней.

Лед в виски звенит, когда я взбалтываю его и делаю глоток.

— Вы можете начать прямо здесь.

Они снова хихикают, и этот звук раздражает меня. Они дошкольники?

Николь никогда не хихикала. Даже в юности. Она всегда отличалась элегантностью и была образцом правильных манер. Теперь, когда я думаю об этом, я не помню, чтобы видел, чтобы она смеялась.

И, наверное, никогда не увижу, учитывая мой статус надзирателя ее ада.

Одна из девушек опускается между моих ног, и я лениво раздвигаю их, позволяя ей устроиться посередине.

Она выглядит как недоедающий подросток, и я знаю, что это не так, но тот факт, что она напоминает мне несовершеннолетнюю, сильно отталкивает. Или, может, вся эта гребаная сцена.

Я все время сравниваю их со сладострастным телом Николь, которое стало сексуальнее, чем у порнозвезды. Не то чтобы она не была сексуальной в школе, но сейчас она совсем взрослая.

Женщина.

Девушка возвращает мое внимание к себе, когда ее пальцы цепляются за мой ремень, и она встречается с моими глазами соблазнительным взглядом.

— Я начну. Помнишь, ты говорил мне, что я хорошо умею делать минет?

Нет, не помню, но я все равно рассеянно киваю.

— Ты просто куколка.

Николь рывком поднимается на ноги, забирая с собой документы.

— Я закончу работу на кухне.

Я сдерживаю ухмылку, делая глоток своего напитка.

— Вы закончите работу прямо здесь.

— Это отвлекает.

— Я плачу вам за то, чтобы вы отвлекались. Садитесь.

Она смотрит на меня, но в ее взгляде есть что-то еще, ненависть и чувство, которое я не могу определить.

Когда она не делает никакого движения, чтобы подчиниться, я рывком поворачиваю голову к стулу.

— Садись, блядь, если хочешь сохранить свою работу.

— Моя работа не подразумевает наблюдение за тем, как мой босс получает сексуальные услуги.

— Сексуальные услуги? Это что, блядь, детективный сериал? Это называется минет, и если я говорю, что твоя работа требует этого, значит, так оно и есть.

— Вы пытаетесь доказать свою точку зрения? — спрашивает она, ее лицо краснеет, то ли от злости, то ли от чего-то еще, я не уверен. — Если это так, то я уже знаю, что вы получаете больше кисок, чем Казанова в период своего расцвета, и вам это нравится. Я поняла, поздравляю с бессмысленным рекордом. А теперь, могу я, пожалуйста, пойти домой?

— Нет. — я медленно толкаю ту, которая стоит на коленях передо мной. — Вы обе, на выход.

— Ч-что?

— У вас проблемы со слухом? Я сказал, убирайтесь.

Они бледнеют, но не больше Николь, когда хватают свои хлипкие сумки, одаривают ее грязным взглядом и выходят из квартиры, пыхтя и отдуваясь, будто у них проблемы с дыханием.

Я стою, а Николь внимательно, не моргая, следит за каждым моим движением.

— Вы сядете или мне вас тоже выгнать?

Она опускается на стул, ее взгляд приклеен к бумаге.

— Где моя еда?

Она роется в своей сумке и достает контейнер.

— Не похоже на еду от Katerina’s.

— Ресторан не принял заказ, когда я позвонила, поэтому… я захватила еду из другого места.

— Всегда идёте против заказов.