Империя ненависти (ЛП)

— Вот ублюдок! — затем она выпрямляется и приводит в порядок свой темно-синий пиджак, успокаиваясь так же быстро, как и потеряла самообладание. — Извини. — она улыбается мне, поднимая свой бейджик, который на удивление все еще цел, и кладет его обратно на стол. — Мне нужно было снять это с себя, иначе у меня произошёл бы инсульт.

— Не осуждаю. — я ставлю контейнер с обедом на стол и сажусь. — Надеюсь, тебе понравится лазанья.

— Мне нравится все, что ты готовишь. Никто никогда не готовил мне домашнюю еду.

— Ну, в этом плане я твоя девочка.

Она опускается на кресло напротив меня, и несколько мгновений мы едим в тишине. Несмотря на небольшой приступ ярости, она не выглядит расслабленной. Просто… напряженной.

Это так не похоже на нее — быть напряженной долгое время. Да, у нее бывает плохое настроение после каждой ссоры с Кингсли, но обычно она вскоре забывает об этом.

— Она моя дочь, — шепчет она.

Я делаю глоток воды.

— Кто?

— Гвинет.

Я давлюсь водой, и Аспен оказывается рядом, хлопая меня по спине.

— Господи, Николь. Я говорю тебе что-то, а ты чуть не захлебываешься? Спасибо за моральную поддержку.

Я прочищаю горло.

— Я… удивлена, вот и все. Разве ей не около двадцати?

— Ей двадцать.

— А тебе тридцать пять. Когда ты ее родила? В четырнадцать?

— В пятнадцать, да.

— Ничего себе.

— Вроде как обнадеживающая реакция.

Она ковыряется вилкой в лазанье и откусывает большой кусок, который едва помещается во рту.

— Это не осуждение. Я просто перевариваю все это. — я касаюсь ее руки. — Должно быть, это было тяжело.

Она прекращает жевать и смотрит на меня так, словно я клоун в фильме ужасов. Если бы я не думала, что это так неправдоподобно, я бы подумала, что в ее глазах блестят слезы.

— Ты… первый человек, который мне это сказал.

— Это потому, что другие люди боятся тебе что-то сказать.

Она проглотила кусочек еды.

— В любом случае, не важно. Она… Гвинет не любит меня и не считает меня своей матерью, а этот гребаный мудак Кингсли настраивает ее против меня при каждом удобном случае. Он даже не дает мне шанса стать частью ее жизни.

— Разве она недостаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения?

— Да, но она также слишком привязана к нему, учитывая, что он растил ее один. Я сказала ей, что думала, что она умерла, и что я не специально ее бросила, но она все равно ненавидит меня за то, что ей пришлось расти без матери. Это понятно, но все же.…

— Как насчет того, чтобы попросить помощи у ее мужа? Ты же дружишь с Натаниэлем.

— Нейт сказал мне дать ей время. Но с ее придурком отцом никакое количество времени не поможет. — она делает паузу, сузив глаза на абстрактную картину на стене. — Может, мне стоит оказать услугу всему миру и нанять кого-нибудь, чтобы на этот раз убить этого ублюдка по-настоящему.

— Уверена, что хочешь говорить это вслух?

— Притворись, что ты ничего не слышала.

Она улыбается, и я улыбаюсь в ответ.

Затем мы погружаемся в молчаливое общение. Теперь я знаю, почему Аспен помогла мне в первый раз, когда я постучала в ее дверь, без лишних вопросов.

Она испытала на себе, каково это потерять ребенка, и, судя по тому, какой она оказалась защитницей, боль, должно быть, была неизмеримой. Возможно, это сформировало в ней ту женщину, которой она является сегодня.

Я не могу представить свою жизнь без Джейдена. Он мой второй шанс стать лучше, сделать что-то хорошее.

И я буду бороться за него до самой смерти, если придется.

Мой телефон пикает от сообщения, и я вздрагиваю, а затем мое сердце подскакивает, когда я вижу имя на экране.

Чертов Идиот: У меня появилась работа в последнюю минуту. Забронируйте мне билет в Сингапур и номер в отеле на два дня.

Сингапур? На два дня?

Я не знаю, почему мой желудок сжимается от этой новости. Несмотря на то, что он каждый день находится в своем кабинете и в основном ведет дела удаленно, Дэниел все еще международный адвокат, и путешествия по работе не в новинку.

Николь: Сразу же.

Чертов Идиот: Оставайся в моей квартире с ребенком и кошкой.

Николь: Нам и в нашей квартире хорошо.

Чертов Идиот: Это приказ, мисс Адлер. Я не хочу слышать ваших надоедливых соседей через телефон, когда буду звонить по работе.

Я поджимаю губы. Ему либо нравится быть придурком, либо он не умеет быть милым без придури.

Николь: Поняла.