Империя Нобелей. История о знаменитых шведах, бакинской нефти и революции в России

«Милый Альфред! <…> Ты меня очень обяжешь, если честно признаешься, действительно ли означенные 500 тысяч рублей необходимы тебе срочно или ты можешь подождать. Залог тебе лично я предоставлю – это мои особняки. <…> Остальных вопросов не хочу даже касаться, в том числе обсуждать наши воззрения и кто из нас прав больше, а кто меньше. Можем вернуться к ним, когда удовлетворим твои денежные претензии. <…> Посему буду крайне признателен, если и ты сочтешь возможным исключить эти темы из наших разговоров, пока я не разрешу всех проблем, из-за которых сюда приехал. Перед отъездом я с удовольствием сам предоставлю себя в твое распоряжение. Преданный тебе Людвиг».

Из Парижа Людвиг едет в Вену, откуда 3 ноября 1886 г. пишет:

«Милый брат Альфред! Хочу от всей души поблагодарить за радушие, которое ты проявил ко мне в Париже, и за немалое уделенное мне время. Моему сердцу приятно было возникшее между нами прежнее братское доверие. Письма холодны и бездушны, тогда как в устном разговоре всегда отражаются глубинные чувства, и мы оба знаем, что чувства эти теплые и дружеские.

C Либби переговоры происходили в том же духе. Хотя он не уполномочен принимать важных решений, вся его манера поведения, его осмотрительность внушают доверие к словам и помыслам. Я был бы несказанно рад, если б ты познакомился с ним. Попрошу Либби навестить тебя. <…> B “Нефтяном вестнике Стоуэлла” опубликована статья, где утверждается, что Нобели и “Стандард” намерены заключить “выгодную сделку” и что “Стандард” предлагает 10 миллионов американских долларов. Можешь себе такое вообразить?!!»

Образовав «Динамитный трест Нобеля», Альфред одолжил компании свое «овеянное пороховым дымом имя» не только для названия, но и на должность почетного председателя, однако от руководства устранился, предпочитая работу в лаборатории: повседневные хлопоты по управлению предприятием его не привлекали.

Теперь он успокоился и 13 ноября 1886 г. пишет Людвигу: «Дорогой брат Людвиг! Ты себе не представляешь, как меня обрадовано твое сердечное, дружеское письмо из Вены. У нас обоих жизнь движется к закату, а в эту ее пору, все чаще предвещающую наступление ночи, обычно дает о себе знать мелочность, что почти неизменно лежит в основе так называемого разлада. Ha самом деле мой разлад – с собственным внутренним миром и его “духами Нифльхейма”[21]. Меньше всего я хочу ссориться с тобой, и если между нами пролегла тень, то она давным-давно (уничтожена. – Т.Д.) идущими от сердца словами: “Да будет свет!” <…> Я вынужден был приготовиться к самому худшему, а именно к тому, чтобы, привлекши все возможные средства, выкупить акции и перевести их в новую трестовскую компанию <…>. Ho похоже, что, благодаря содействию германских банков, дело обернулось гораздо лучше, чем смели предполагать мы с моими содиректорами».

6/18 ноября 1886 г. Людвиг пишет из Санкт-Петербурга: «Дражайший Альфред! По возвращении из Москвы я обнаружил твое письмо от 13 ноября. Оно пролило бальзам на мою душу и не менее обрадовало Эмануэля, который считал, что не все сумел объяснить тебе. Я понял твою нужду в деньгах и крайне серьезно воспринял задачу иметь наготове средства для быстрой расплаты с тобой, если возникнет такая необходимость. <…> Похоже, успех твоего Бреста подействовал на местных финансистов не хуже электрического разряда. Несколько дней назад член правления Учетного банка обратился к одному из наших агентов на бирже с предложением капиталовложений, если мы захотим объединить в трест бакинские предприятия. Теперь идея витает в воздухе – необходимость чего-то подобного давно признавалась всеми, но никто не нашел верного способа. Впрочем, осуществить идею все равно было бы невозможно без капитала.

Преданный тебе Людвиг».

И вот 21 ноября Людвиг получает из Парижа от Альфреда откровенное послание:

«…если все, по твоему уверению, считают меня человеком зажиточным <…>, то это неудивительно. Отчасти людям известно о моих связях с современной мировой промышленностью, про которую идет столько кривотолков, что се представляют гораздо более крупной, нежели она есть на самом деле; отчасти благодаря помощи множеству тех, кто раструбил о моем богатстве в виде жалоб – дескать, я сделал для них слишком мало по сравнению с имеющимися у меня средствами; отчасти (и более всего) благодаря одной военной хитрости, поднимающей веру в мою кредитоспособность. Она заключается в том, что я время от времени перевожу ценные бумаги из одного банка в другой, причем давая им везде полежать. B результате банкиры Парижа, Лондона, Глазго, Берлина, Гамбурга и т. д., всегда собирающие сведения о своих клиентах, убеждены, что я в десятки раз богаче, нежели в действительности. Ты получил мои предыдущие письма?»

Вот другое парижское письмо Альфреда, от 19 января 1887 г.: