Империя очень зла!

– Пусть оправдываются, мама. Пусть оправдываются. А то, понимаешь ли, чуть что, на Россию всех собак спускают. Вот пусть и посидят в нашей шкуре. Франц Иосиф достаточно легко выкрутится, сославшись на какие-нибудь тайные общества и дурную инициативу местных территориальных властей. Либо вообще проигнорирует. А вот Вильгельму будет очень непросто. Французы ведь теперь не отстанут. Для них это станет новой потехой. Самую сильную державу немцев создали славяне. Хо-хо! И Вилли сможет откреститься от этого только через признание германского геноцида славян. Что тоже не выход.

– Доиграешься ты с такими шутками, – покачав головой, произнесла она.

– Все может быть, – пожал плечами улыбающийся Император. – Но лучше так, чем робко отмалчиваться.

– Чем закончились твои переговоры с делегацией Варшавы? Ты об этом ничего не сказал.

– И не хочу. Даже тебе.

– Почему?

– Что знают трое, знает и свинья. Я не хочу, чтобы сведения раньше времени ушли журналистам.

– Я клянусь, что никому ничего не расскажу.

– Я хочу избежать штурма и большой крови. Они хоть и злодеи, но мои злодеи. Поэтому я предъявил им ультиматум. Вряд ли они станут долго думать. Не те у них запасы продовольствия в городе, чтобы ломаться месяцами.

– А что за ультиматум?

– Ничего особенного. Но пока я не хочу о нем говорить. Слишком рано.

– Ники! Я же спать не буду!

– Прими снотворное, – невозмутимо пожал плечами Император, а потом улыбнулся и добавил: – Или выпей водки. Говорят, она улучшает сон и в немалой степени снимает стресс, если залпом принять пару стаканов.

– Ты испортился, сынок! Испортился! И стал невыносим!

Глава 7

1889 год, 28 августа. Варшава, окрестности

Ранним утром этого замечательного, тихого дня ничто не предвещало беды. Однако постовые, несмотря ни на что, продолжали честно выполнять свой долг.

– Слышь, Василь, – окрикнул один солдат другого. – Паровоз, кажись.

– Какой паровоз? – нахмурился собеседник. – Откуда он тут? Запрещено же всякое движение по этой дороге до особого распоряжения.

– Да ты сам глянь. Дымит во как.

– И правда… паровоз… – несколько растерялся солдат, вглядываясь в даль. Если бы не хорошо и издали заметный столб дыма – в жизнь бы не разглядели бы они этот состав, выползающий из города в предрассветных сумерках – времени опасном и каверзном.

Поезд правда был странным. Три паровоза, куча вагонов. Причем первые три вагона представляли собой укрепленные мешками с песком брустверы, за которыми сидели бойцы с винтовками. Там же стояла единственная митральеза, которую восставшие сумели найти.

Однако тихо проскочить состав не смог. Часовые не спали. Своевременно подняли тревогу. И, когда поезд вышел к батарее легких 87-мм пушек конной артиллерии, она уже была полностью готова к бою.

– Дистанция – три версты. Приближаются, – произнес поручик с биноклем. – Скорость верст двадцать в час, может, двадцать пять.

– Навелись? – поинтересовался полковник с сильно помятым лицом у артиллерийского капитана. Как пить дать – прямо с койки подняли по тревоге, не дав себя в порядок привести.

– Так точно, Павел Ильич! – лихо ответил капитан, который держался бодрячком, но тоже был не в кондиции. Приняли они вчера с товарищем изрядно. Выспаться толком не успел. А тут тревога. Заметит полковник – накажет. Вот он и гаркал.

– На две версты?

– Именно так.

– Заряжена граната?

– Как и приказывали.

– Огонь по готовности. Беглый. И смотри у меня! – погрозил кулаком полковник, до которого, судя по всему, дошел этот перегар. Но раньше времени вывод он делать не стал. В конце концов, кому-то батареей нужно было командовать. И пьяный офицер лучше, чем никакого.

Бах! Бах! Бах! Заработали пушки, по очереди выплевывая свои снаряды. Бить приходилось вдоль железнодорожного полотна. Поэтому упреждения по скорости брать не требовалось. Да и перелет, в силу умеренной дистанции, все одно, должен был попадать в состав.

И когда последняя пушка выстрелила, начав откатываться, первая была уже заряжена и возвращена бойцами на исходную позицию. И новый выстрел. А следом, чуть погодя, еще один – второй. И так далее.

Вокруг поезда начался ад. То слева, то справа поднимались султаны разрывов. Отдельные снаряды попадали в вагоны перелетом. Но разрушали их не должным образом. Детонируя об крышу, они взрывались внутри. Разбрасывали обшивку и тех людей, что туда набились, но оставляли в относительной целостности раму. Из-за чего состав сохранял целостность.

Но вот наконец на третьей «очереди» первый снаряд угодил из спешной корректировки по углу возвышения в дорожное полотно. Прямо перед поездом. Метрах в двадцати пяти перед передовой платформой. Чугунная граната попала между шпал и взрывом выворотила не только их, но и кусок рельсового полотна. Из-за чего состав с неумолимостью парового катка полетел под откос. Ведь его толкало вперед целых три локомотива. А батарея тем временем, не сбавляя темпа, продолжила долбить по летящему под откос составу из всех орудий.