Империя огня. Амнезия в подарок (СИ)

— Какая разница, мне ведь все равно ничего не позволено…

— Попробуй попросить у меня.

— Хочу научиться ездить верхом, а меня не пускают. Гелл боится, что я сбегу. Он не понимает, что бежать мне некуда. Дай мне хоть десять человек охраны, меня это не смутит. Я с каким угодно конвоем готова ездить, лишь бы научиться, наконец, в седле нормально держаться. Эньора ведь должна уметь ездить верхом, так?

Еще до того, как я договорила, я знала, что Мариан не откажет: так он на меня добродушно смотрел. С другой стороны, кто их знает, этих мужчин? Им ведь так нравится кичиться властью и запрещать…

— Да, — медленно произнес Сизер, — эньора должна уметь ездить верхом. Особенно это важно для тебя, Валерия.

— Почему?

— Тебе грозит брак с Верником. Тут не эротические книжки изучать надо, а способы самозащиты.

— Научи, — тут же попросила я.

— Что-то мне подсказывает, что ты всему уже научена… кроме езды верхом. Через час жду тебя во дворе. Не беспокойся, тебя выпустят.

Молодой человек пошел дальше по коридору; я по привычке стала нервно теребить кончик косы. С образом смиренной послушной эньоры у меня не сложилось – как ни притворяйся, натура все равно лезет. Я слишком «южная» для туманной прохладной Тоглуаны, и я должна быть осторожнее и придерживаться плана.

Когда Брадо с Верником вернутся из Дреафрада, у меня уже должен быть поклонник-плад, который попросит моей руки у владетеля. А если я такого не найду… что ж, тогда мне действительно надо срочно учиться ездить верхом, чтобы убраться отсюда поскорее!

Сердце радостно билось, и голову кружило только лишь потому, что я оказалась на свежем воздухе впервые за долгое время. Погода стояла хмурая, небо почти постоянно было затянуто мрачными серыми тучами, дул промозглый ветер. Зимы Тоглуаны мягкие, часто бесснежные, но затяжные и унылые. Но я была рада и такой зиме!

Мы вышли с Марианом за пределы замковых стен, спустились немного в долину; мужчина вел лошадь на поводу, а вокруг нас резвились его охотничьи собаки. Мне тоже хотелось резвиться: бегать, прыгать, скакать по-детски, радоваться прогулке, но я уже устала и запыхалась, хотя мы прошли совсем немного.

— Давно ты свежего воздуха не пила, — протянул Сизер, глядя на то, как я в очередной раз с трудом поднимаю ногу, увязшую в грязи.

— Все вопросы к твоему названному папочке, — фыркая, как загнанная лошадь, ответила я.

— К нашему папочке, ты хотела сказать?

— Неужели ты веришь в эти сплетни?

— Я верю в то, что вижу. Что-то между вами есть… связь какая-то.

Я еще раз фыркнула, и, уперев руки в бока, спросила:

— Долго нам еще идти?

— Да пришли уже, — произнес Мариан, останавливаясь.

Прежде, чем проводить урок верховой езды, он отвел меня в конюшню и прочитал лекцию о том, что это за животное такое лошадь, как с ней обращаться, находить подход. Конюх предложил Сизеру подготовить его собственного коня, но мужчина отказался и выбрал спокойную кобылу. На ней он показал мне, как готовить лошадь к прогулке, как седлать ее и взнуздывать.

В общем, теоретически я уже кое-то знала о лошадях, да и практически тоже – пришлось уже поездить, и немало. Но это не умаляло моего страха перед ними.

— Не бойся, — промолвил мягко Мариан, — лошадка смирная. Подойди, коснись ее.

Я подошла, протянула руку, но как только кобылка шевельнулась в мою сторону, отскочила назад и, потеряв равновесие, села в грязь; одна из собак тут же весело на меня налетела, испачкала лапами и обслюнявила лицо. Сизер цокнул языком и протянул:

— Ох, и тяжко мне с вами придется, эньора!

Еле отбившись от собак, которые, заметив мое падение, тут же налетели на меня в едином радостном порыве, я поднялась, и, подойдя к пладу, пожаловалась:

— Зачем вообще эксплуатировать бедных лошадей, если можно ездить на машинах и путешествовать поездами и морем?

Мариан бросил на меня быстрый взгляд, и я прикусила язык.

— Надо же, какие мы прогрессивные, — протянул он.

— А что? — спросила я, делая шаг к лошади. Желая перебороть страх перед ней, я боязливо коснулась ее ухоженной гривы. Страшного не случилось: животное не дернулось и никак иначе не показало, что ему это неприятно. Приободрившись, я начала гладить лошадь увереннее, сначала по гриве, а потом и по шее. Она покосилась на меня бархатно-карим глазом и продолжила принимать ласки.

— Многие боятся пара и железа, — ответил мужчина.

— Почему? Управление машиной то же самое, что и управление огнем, только через механизмы, шестеренки, нагревание воды...

— Нет, это далеко не то же самое. Управлять огнем может только плад, а вести машину – всякий.

— Я слышу в вашем голосе спесь, эньор, — колко сказала я. — То, что ты плад, не делает тебя исключительным.

— Делает. И тебя тоже, — шепнул мужчина, подаваясь ко мне.

Еще чуть-чуть, и что-то бы произошло. Мы избежали этого чего-то, потому что я отошла, да и Мариан тоже словно очнулся. Избегая смотреть на меня, он вернулся к безопасной лошадиной теме:

— Я вижу, тебе уже не так страшно подходить к кобыле. Стань слева и вдень ногу в стремя, как я учил. Надо сделать это быстро, но без резкости.