Империя. От Екатерины II до Сталина

9 января 1905 года более 150 тысяч человек двинулись к Зимнему дворцу (царь в это время отсутствовал). Демонстрацию расстреляли солдаты. Несколько сот человек погибли, тысячи были ранены. «Кровавое воскресенье» развеяло миф о царе – защитнике и покровителе народа. Примирение с самодержавием стало невозможным. Лучшие умы России осуждали власти. Л. Н. Толстой, в духе раннего христианства призывавший к непротивлению злу насилием, признался В. Г. Короленко, что не может осуждать террористов. Однажды он назвал российского самодержца Чингисханом с телефоном.

После «Кровавого воскресенья» страну захлестнули забастовки, в которых участвовало более миллиона человек. Теперь бастующие требовали прежде всего политических свобод. Вместе с рабочими выступали интеллигенция, официальные профсоюзы и деловые круги. Правительство отделывалось полумерами, но все же 19 февраля 1905 года вынуждено было подписать указ, позволяющий частным лицам доводить до сведения центральной власти свои предложения по улучшению государственной деятельности.

Весной прокатилась новая волна крестьянских бунтов. Целые уезды отказывались от уплаты налогов и призыва в армию (еще шла война с Японией). Начались волнения и в армии (восстание на броненосце «Потемкин» в июне 1905 года и крейсере «Очаков»), Весной забастовки промышленных рабочих не приняли большого размаха, но именно тогда в Иваново-Вознесенске бастующие создали новую структуру власти – Совет, который первоначально руководил забастовкой, но постепенно стал выполнять самые разнообразные функции. Просуществовал он около двух месяцев, но опыт этот был подхвачен в других городах, а социал-демократы (меньшевики) объявили Советы органами рабочего самоуправления.

В мае Россию потрясло цусимское поражение. В нем усмотрели еще одно доказательство несостоятельности правящего режима. Летом в Москве состоялись два важных съезда – Земский и Крестьянский. На Земском съезде был разработан проект конституции в европейском духе, а Крестьянский съезд потребовал созыва Учредительного собрания и изъятия земель у помещиков.

6 августа Николай II подписал указ об учреждении Государственной думы, который вызвал только всеобщее раздражение – по указу Думу предполагалось сделать совещательным органом. Чтобы добиться своего, либеральное движение, представленное так называемым Союзом союзов, и социал-демократы выдвинули идею всеобщей стачки.

В сентябре 1905 года страну охватила крупнейшая всеобщая забастовка. Встали все железные дороги, за исключением Финляндской, в городах отключили электричество и водопровод, не было связи. Пик забастовки пришелся на середину октября. Тут-то и пришелся кстати опыт Иваново-Вознесенска: теперь уже в Петербурге был образован Совет рабочих депутатов. В нем преобладали представители социал-демократов и эсеров, что говорило об их влиянии среди рабочих. Появились Советы и в других городах.

Пытаясь спасти положение, Николай II снова обратился к Витте. Тот предложил царю гарантировать населению основные гражданские свободы. Император несколько дней колебался, но 17 октября 1905 года был подписан манифест «Об усовершенствовании государственного порядка».

Манифест гарантировал неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний и организаций, обещал демократические выборы в Государственную думу и контроль Думы за законодательством. Однако в нем ничего не говорилось о конституции, полномочиях новой Думы и, главное, о роли самодержавия. Тем не менее эта мера успокоила международные финансовые круги, от которых зависели новые кредиты. Удалось расколоть и российскую оппозицию: умеренные либералы поддержали манифест. Воплотить в жизнь положения манифеста предстояло самому Витте: 19 октября он был назначен на только что введенную должность премьер-министра.

Против царского манифеста выступили все социалисты, увидев в нем попытку правительства привлечь на свою сторону либералов и не допустить революции. Едва ли это было так, потому что и Николай II, и умеренные либералы не доверяли Витте, считая его политическим хамелеоном. Но социалисты оказались правы, когда предсказывали, что император при первой же возможности отступит от манифеста. Правительство действительно перешло к репрессиям, только проводило их теперь руками либерального Витте.