Империя. Пандемия

А вот и сам поезд. Паровоз и три вагона. Ротмистр привычно вытянулся, силясь разглядеть в пролетающих мимо окнах поезда лик самого Государя Императора…

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПОЕЗД. ВАГОН ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА. 5 октября 1918 года.

Прекрасный денёк, что и говорить. Именно так я мечтал отметить именины своих детей. Почти две тысячи километров и две тысячи дел между нами. Как же я соскучился за ними, кто бы только знал. Будет ли и у меня время для простого семейного счастья? Будет ли время, когда не будет угрозы войн и революций, когда наступит в стране моей мир и благополучие, когда не буду я первым делом кидаться проверять сводки Ситуационного центра, а буду просто обнимать мирно спящую жену и ни о чем, кроме неё не думать?

Пустые мечты. Отвратительная у меня работа.

Кисло усмехаюсь сам себе. Спрашивается, ввел конституционную монархию, через девять дней состоятся выборы, изберут каких-то, прости Господи, народных избранников, а те выберут премьер-министра, ну, так радуйся, пусть другие головой пухнут за державу, а ты-то теперь можешь наслаждаться жизнью – дурака валять или ворон в парке стрелять. Да, как бы не так! Полномочия, как у английской королевы, говорите? А вы сначала узнайте объем власти и полномочий английской королевы. А у меня этого добра куда больше, даже невзирая на всю, якобы, конституционную монархию.

Да, я уже не Самодержец Всея Руси, но дуалистическую монархию никто не отменял. Можете ее обозвать конституционной, я не возражаю. Суть и объем моей власти от этого не изменится.

А потому сводки Ситуационного центра по утрам, ежедневные доклады разведок и министров, совещания, протоколы, интриги и смертельные схватки под ковром. И торговля Августейшей мордой перед миром и подданными.

Бедная Маша. Ей же еще хуже сейчас.

Редкое оцепление мелькало за окном. Картина, ставшая уже привычной до рутины. Тридцать километров пути и тридцать километров оцепления. Пусть достаточно символического оцепления, но, тем не менее. Имеет ли смысл так расходовать ресурсы? И, ладно, тридцать километров, но когда тысяча или две? Иной раз и подумаешь, а точно ли тебе надо куда-то ехать?

С другой стороны, вспомнишь судьбу царственных предков и прочих родственников, которым всякого рода бомбисты радикально укоротили жизненный путь, и задумаешься – может, будь они чуть менее беспечными, так и смогли бы сделать для России чуть больше?

Нет, оцепление более-менее плотно стояло только в действительно рискованных местах, в чистом же поле охрана стояла лишь в визуальной видимости друг друга, но даже такое оцепление в немалой степени гарантировало, что никто не сыграет со мной в операцию «Рельсовая война» или «Концерт», и что мне не придется, как моему царственному родителю, держать на своих плечах крышу вагона после катастрофы.

Разумеется, никто не дал мне долго рефлексировать в одиночестве. Нет у Царя подобной роскоши. Соседний вагон полон гостей и каждому из них от меня что-то нужно. Или мне от них, что еще хуже. Так что стук в дверь был вполне ожидаемым.

- Да!

Полковник Абаканович не замедлил явиться на зов.

- Государь! По вашему повелению в приемной ожидает Министр иностранных дел граф Свербеев-Новоримский.

- Что ж, проси, раз ожидает.

Адъютант изобразил веселую гримасу, означавшую, что шутку юмора он оценил. Прогиб засчитан. Впрочем, мне было решительно наплевать. Все это лишь ритуальные танцы с бубном. Традиция, не более того. Но, и не менее.

- Ваше Императорское Величество!

Свербеев склонил голову в церемониальном дворцовом поклоне.

Указываю на кресло:

- Присаживайтесь, граф.

- Благодарю за честь, Ваше Величество.

Сверкая золотом придворного мундира Министр присел на краешек кресла, деловито раскрыл папку и приготовился к докладу.

- Государь! Из наших посольств в Румынии и Сербии продолжают поступать тревожные сведения о том, что оппозиция предстоящему браку с Великими Княжнами Ольгой и Татьяной Николаевными усиливается. Особенную тревогу вызывает активизация германского посольства в этих странах. Немцы, наряду с британцами, прикладывают усилия, дабы сорвать намечающееся бракосочетание. Позиции антирусской партии в Белграде и Бухаресте весьма усилились. Наряду с этим, наш посол в Германии господин Шебеко доносит, что в Берлине наблюдаются явные приготовления к действиям, направленным на окончательное решение «австро-венгерского вопроса».

Я слушал главу МИДа. Что ж, удивляться не приходится. Невзирая на все наши предварительные джентльменские устные договоренности с Германией, Берлин старательно расширял сферы своего влияния в Восточной Европе и на Балканах. Отчасти, это была дальняя стратегия, а отчасти средство давления, ибо они таким образом стимулировали нас поскорее формализовать раздел мира между Москвой, Берлином и Вашингтоном. И главным вопросом тут была судьба Австро-Венгрии. Я всячески препятствовал ее разделу, в чем, честно говоря, не имел союзников даже среди ближайших союзников.

- Что в Болгарии?

Свербеев, чутко улавливавший мое настроение, с готовностью ответил: