Империя предрассудков (СИ)

С приходом весны стало чуть легче. Герцогиня часто каталась в свое родовое гнездо, редко приглашая кого-то кроме Елены и Ольги. Меня полностью увлекли мысли об отце и его долгах. Я думала об этом каждый день, но идей, как помочь ему, по-прежнему не было. Моего годового жалованья едва хватило бы, чтобы покрыть десятую часть долга. А на улучшение финансирования мне рассчитывать точно не приходилось. За полгода, что я провела около герцогини, я не стала не то что ее любимицей, но даже не обзавелась правом называться по имени. И если Марии Павловне и было что-то нужно, то она взывала ко мне, как к чему-то недосягаемому и потустороннему, невинно похлопывая глазками и приговаривая: «Где же эта новая фрейлина?».

И все же, несмотря на все трудности, я верила, что однажды мне повезет. И, наверное, я все же родилась под счастливой звездой, потому что в конце весны удача улыбнулась мне, и наконец-то выпал шанс заработать не только право называться по имени, но и намекнуть на увеличение жалования.

Был май. Именно такой, каким его обычно представляют: май, когда по ночам благоухает сирень, и наперебой выдают звонкие трели птицы. Такой май, когда приятная утренняя прохлада уже к обеду сменяется на убийственную жару, спасение от которой можно найти только в тени свежей зелени сада, а сердце уже во всю трепещет от предвкушения необыкновенного лета — первого лета во дворце.

После завтрака Мария Павловна, как и обычно, изъявила желание прогуляться по окрестностям Императорского дворца, послушать птиц и, уединившись со стопочкой писем, не спеша дать ответы на некоторые из них.

Перед выходом Мария указала мне на гору из хаотично раскиданных по столу непрочитанных писем, которые я должна была взять с собой в сад. А затем, горделиво прихватив с собой только миниатюрный веер, направилась к выходу. Кроме меня «наслаждаться» обществом герцогини предстояло еще и Лизе. Мы прошли около сотни метров по западной части сада. Среди величественных тополей, возвышающихся, как великаны, мне казалось, что вот-вот они схватят меня своими толстыми ветвями, и я навечно останусь их пленницей.

Вскоре прямо перед нами появилась небольшая, но весьма уютная беседка, напомнившая мне военный шатер, но украшенная посеребренными скульптурами рыбок и осьминогов.

— Здесь мне, пожалуй, нравится, — произнесла Мария, заходя внутрь и присаживаясь на край скамьи, расположенный на солнечной стороне.

Несмотря на то, что беседка пряталась в тени, свет легко находил проход между щелями и узорами в стенах, отражался от металла и хорошо освещал пространство внутри.

К этому моменту я уже успела достаточно хорошо узнать особенности своенравного характера Марии Павловны, из которых самыми бросающимися в глаза я назвала бы, во-первых, настоящую ненависть к нерасторопности, принятой во дворе, и, во-вторых, нежелание общаться, даже со своим штатным составом фрейлин.

Едва она успела присесть, я тут же расположила перед ней стопку писем, такую же кипу чистой бумаги, чернильницу и перо, чтобы ей ни в коем случае не понадобилось открывать рот и просить меня о чем-нибудь еще. Мне даже показалось, что, подумай она сейчас о чашке чая с куском кремового наполеона, они бы без труда нашлись среди прихваченных для герцогини вещей. Я полагала, что она, по обыкновению, приступит к изучению содержимого конвертов, но, к моему удивлению, женщина, быстро осмотрев стол, неожиданно произнесла:

— У меня совершенно нет настроения заниматься этим в такой чудный день. Поэтому ты, — обратилась она ко мне, — будешь сообщать адресантов и, если я дам дозволение, зачитывать мне содержимое писем. А тебя, — герцогиня строго посмотрела на Лизу, — я попрошу записывать ответы, — герцогиня опустилась на скамью и величественно посмотрела на меня, словно повелевая поторопиться.

Я выхватила верхнее письмо из стопки и зачитала имя, красовавшиеся на верху:

— От графини Марии Воронцовой, — оповестила я, не забывая назвать титул. Герцогиню вообще очень раздражало, если она не помнила звания гостей на балах, или тех, кто почему-то решился ей написать.

— Не помню такую, — задумчиво произнесла Мария, словно пытаясь извлечь из памяти какие-то отрывки воспоминаний об этой графине. — Лиза? — герцогиня холодно посмотрела на девушку, ожидая от нее подсказок, но та молчала.

— Ваша Светлость, если позволите, — неуверенно вклинилась я в диалог, — на прошлом балу в Летнем дворце Ее Сиятельство графиня Воронцова весь вечер рассказывала Вам о скором замужестве своей дочери.

Герцогиня удивленно посмотрела на меня, не ожидая, что я способна выдавать нужную ей информацию.

— Чего же ты ждешь, читай, — приказала герцогиня, — думаю, не за горами очередное приглашение на чью-то свадьбу.

Я быстро прочла письмо с жутко банальным содержанием и приглашением посетить их поместье в обед четверга.

— Нет, в четверг я не могу. У меня важная встреча с бароном фон Дельвигом. Лиза, ответь графине, что я рада приглашению, но не смогу ее посетить. И да, допиши, что я поздравляю ее дочь. Которую зовут…?