Империя. Роман об имперском Риме

– Я бы не стал префектом преторианцев, не научись я распознавать ложь. Не важно. По новому императорскому приказу все практикующие астрологи, за исключением тех, кого император оставит лично, подлежат высылке из Италии. И я скажу, что этого документа, наряду с прочими, в обладании которыми ты сознался, вполне достаточно для внесения в число ссыльных.

– Какая нелепость! Я же сказал тебе, что годами в них не заглядывал!

– А если я пристально изучу материалы, найдутся ли среди них астрологические вычисления и гороскопы, начертанные твоей рукой?

Луция бросило в жар.

– Может быть. Годами ранее я составил несколько гороскопов, просто для упражнения. Но я не являюсь и никогда не был астрологом. Я авгур – посмотри на мое облачение. – Луций беспомощно взмахнул литуусом.

Сеян подступил ближе, навис над ним и оглядел сверху вниз. Он оказался так близко, что Луций чувствовал на лбу его дыхание.

– Что же ты за глупец, Луций Пинарий? Неужели не видишь, что я предлагаю тебе выход?

– Не понимаю.

– У большинства врагов императора в случае обвинения нет никакого выбора, но тебе я дам шанс.

– Почему?

– Потому что человек я хороший, – ласково ответил Сеян. – Потому что деток люблю. – Он глянул на близнецов, которые замерли, уставившись на него широко распахнутыми глазами. – Потому что в одном случае у меня прибавится работы, а в другом – убавится, болван ты этакий! Ну а теперь слушай. Вариант первый, – продолжил он. – Обвинение в незаконном владении императорским гороскопом. Сиречь измена. Если я выдвину его против тебя, понадобится всестороннее расследование, и еще неизвестно, куда оно приведет; подумай о друзьях, Пинарий. А наказание – не только твоя смерть, но и конфискация имущества; вспомни о жене и сыновьях. Вариант второй: обычное обвинение в занятии астрологией без ведома императора. Тебя попросту вышлют из Италии, причем место ссылки определю я, а конфискованы будут лишь те материалы, что относятся к астрологии.

Луций посмотрел на дрожащую в страхе Ацилию. Она ответила затравленным взглядом. Тит и Кезон, почуяв горе матери, снова расплакались.

– Возмутительно! – пробормотал Луций. – Мой отец был сенатором. Дед – племянником и наследником Божественного Юлия, двоюродным братом Божественного Августа…

– Тогда как Тиберий – всего лишь пасынок Августа? Ты на это намекаешь? Сомневаешься в законности императорских притязаний на власть? Хочешь сказать, что у тебя на нее больше прав?

– Нет!

– Не для того ли ты держишь у себя копию императорского гороскопа? С целью выяснить, когда он окажется наиболее уязвим, чтобы подготовить его свержение и занять трон?

– Конечно же нет! Я ведь уже сказал… – Луция затрясло, и он не сумел совладать с собой. – Я неизменно хранил верность императору. Не сказал ни слова против него. Никогда! Почему ты вообще явился сегодня? С чего решил, будто найдешь нечто незаконное?

– Ты был первым в списке, – сказал Сеян.

– В каком списке?

– Тех, за кем нужно присмотреть.

– Но почему? С какой стати?

– Полагаю, в силу слишком большой осведомленности. Обычная причина. А мы, несомненно, нашли у тебя в доме средства к получению сведений, которые можно использовать против императора.

– Но это безумие. Сказано же тебе: я не астролог. Я уважаемый член коллегии авгуров, государственный служащий Рима. Я служу Тиберию столь же верно, как служил Августу…

Луций осекся. Внезапно он понял. Он сам ответил на свой вопрос. Почему пришли за ним? Потому что он авгур; он служил Августу; он разъяснил знамение молний. Казалось, сыгранная в том единичном событии роль даровала Луцию счастливую участь: подтверждение его навыков как авгура, сближение с Клавдием, наследство, полученное от императора и изменившее его жизнь. Но теперь участие в том самом событии привело к катастрофе. Почему Август умер в назначенный день – волею Фатума или благодаря людскому вмешательству? Ливия и Тиберий не могли не знать о предсказании: им было ведомо все, что творилось в императорском доме. Луций давно заподозрил, что один из них, если не оба, причастны к кончине Августа. Он никому не говорил о своих сомнениях, даже Клавдию. Но Тиберий был не дурак. Император изо всех сил старался исключить малейшую угрозу собственному правлению – со стороны соперника Германика, со стороны всех астрологов Италии и тех несчастных, что числились в упомянутом Сеяном списке, а Луций находился среди людей, которые могли знать слишком много.

Сеян прав: Луцию повезет, если удастся бежать, сохранив и состояние, и жизнь.

Он уставился на документ, который сжимал префект. Надо было давным-давно спалить уличающий гороскоп Тиберия! Было глупо продолжать хранить его. Но если бы и сжег – какая разница? Не найди Сеян астрологических документов, отыскался бы другой способ обвинить Луция.