Империя сердца

Ужин ничуть не улучшил ее настроения. Епископ и в самом деле задремал, отведав седло барашка и лимонное соте. Слева от Люси сидел сэр Роберт Ховард, последний трофей леди Маргарет. Он все время рассказывал Люси, как ей повезло с мачехой. От девушки требовалось лишь кивать и со всем соглашаться, а тем временем она прислушивалась к разговорам, которые вели остальные гости.

Активнейшим участником беседы был лорд Эдуард. На обратном пути из Индии он попал на русско-турецкие переговоры в качестве британского наблюдателя и целых три дня провел в компании турецких и русских дипломатов. Теперь барон считал себя большим специалистом по проблеме Средней Азии. Хотя леди Маргарет и запретила вести политические беседы, лорд Эдуард считал необходимым ознакомить всех соседей со своими глубокомысленными суждениями. Очень быстро Люси поняла, что барон на удивление невежествен и насквозь проникнут духом империализма.

Время от времени Люси поглядывала на лорда Трисса — как он реагирует на идиотские суждения своего племянника, однако заместитель министра слушал своего родственника с явным удовольствием. Люси расстроилась, ибо ей показалось, что лорд Трисс — человек разумный. Возможно, он просто ослеплен родственным чувством. Увы, в британских высших кругах эта болезнь весьма распространена. Влиятельные государственные мужи и в Индии, и в Англии любят окружать себя родственниками и приятелями. У индийцев происходит то же самое, но они, по крайней мере, не лицемерят.

— Вам не нравится шербет, мисс Ларкин? — спросил внезапно проснувшийся епископ. — В таком случае советую вам не пренебрегать малиной.

— Нет-нет, спасибо, — поспешно ответила Люси. — Шербет великолепен.

Но епископ уже уставился на нее своим зорким взглядом.

— Не нужно так расстраиваться, мисс Ларкин. Не все в нашем правительстве считают, что божественная миссия британцев — распространять плоды цивилизации и христианскую религию в отдаленных уголках планеты.

Люси удивленно захлопала глазами:

— Так вы не спали?

Это вырвалось у нее само собой, и она чуть не прикусила себе язык.

— Простите, милорд. Два года в Афганистане отучили меня от хороших манер.

— Зато, я вижу, не нанесли ущерба вашему здравому смыслу. Но учтите, милая, в нашем министерстве иностранных дел кретинов на службе не держат. Слава Богу, у нас хватает людей разумных и сообразительных.

— Но ведь лорд Эдуард — законченный ду… То есть, я хочу сказать…

Глаза епископа весело блеснули:

— Вы в этом уверены, дорогая? Присмотритесь получше, а уже потом выносите окончательное суждение.

После этих слов Люси вновь стала приглядываться к барону с интересом. Увы, очень скоро пришлось сделать вывод, что епископ ошибся. Возможно, министерство иностранных дел и не доверяет важных миссий идиотам, но лорд Эдуард де Бомон — явное исключение из этого золотого правила. Вероятно, он исполнен самых благих намерений, но, ей-богу, свет еще не видывал такого дурака — вот к какому выводу пришла Люси.

В конце ужина Пенелопа, отчаянно скучавшая и зевавшая, пока ее воздыхатель обсуждал проблемы британского империализма, ожила и заулыбалась, ибо лорд Эдуард после пятнадцатиминутной глубокомысленной лекции об азиатских делах с завидной легкостью перешел к обсуждению наряда своей юной соседки.

«Из них получатся идеальные супруги, — подумала Люси. — Оба хороши собой, и на двоих ни одной извилины. Можно себе представить, какие у них будут дети!»

Почему-то мысль о будущем потомстве Пенелопы и лорда Эдуарда повергла Люси в уныние. Возможно, это объяснялось тем, что Люси не видела ни малейших проявлений истинного чувства в отношениях между будущими женихом и невестой. Она взяла себя в руки. Какое ей дело, любят друг друга Пенелопа и барон или нет. Разве Люси сама не говорила, что залог супружеского счастья — не преходящее чувство, а общность интересов и взаимное уважение? Кажется, именно так она и сказала Рашиду во время одного из ожесточенных споров.

Поневоле рука Люси коснулась золотого верблюдика. Металл нагрелся от прикосновения к коже, и верблюд казался живым. Люси искоса взглянула на лорда Эдуарда. Его голова была повернута в профиль, он увлеченно болтал с Пенелопой, но у Люси возникло странное ощущение, что барон не выпускает ее из поля зрения. Щеки девушки вспыхнули (возможно, виной тому было шампанское), а лорд Эдуард наклонился к Пенелопе и зашептал ей что-то на ухо.

Все, больше никакого шампанского на сегодня, решила Люси. С непривычки вино подействовало слишком сильно, и почему-то ужасно хотелось расплакаться.

Вечер был обречен на успех еще до того, как начался первый вальс. Леди Маргарет, вся в лиловом, с ослепительной улыбкой вывела в центр зала лорда Трисса. Это было сигналом к началу танцев. Второй парой были Пенелопа и лорд Эдуард, а еще через несколько секунд по полу заскользили грациозные, стремительные пары.