Империя: Спартанец

Вечером, перед тем как улечься в изнеможении на свое тростниковое ложе, Тарас услышал, как Архелон рядом разговаривает с Эгором, и случайно узнал, что избежал еще одного жестокого обряда, попав сюда уже почти двадцатилетним. Оказывается, здесь не только регулярно пороли, но и заставляли драться стенка на стенку до увечий. В присутствии эфоров и царей, что считалось особенно почетным.

— Состязания на Гимнопедиях — это ерунда, да и порку у алтаря выдержать можно, если сильный, а вот в платановой алле была битва, — вспоминал Архелон.

— Это ты о чем? — не понял Тарас, вступая в разговор. — Какая еще платановая аллея?

— Ты что, Гисандр, — удивленно посмотрел на него Эгор, — забыл что-ли, как тебе едва не сломали там ногу палкой?

— А ты сам выбил глаз младшему брату Кинаса? — добавил Архелон.

— Я? Давно это было, — отмахнулся Тарас, ничего подобного, понятно, не припоминавший.

— Ну да. Пять лет прошло. Но такое не забывается, — заявил Архелон, — я до сих пор вспоминаю, как ловил и убивал ту черную собаку.

— Расскажи, — попросил Тарас, заинтригованный сообщением о собаке, — я тоже хочу вспомнить.

И Архелон без большого желания, но рассказал историю, приключившуюся с ними, когда им было по пятнадцать лет. Оказалось, в тот год они были впервые выпороты у алтаря Артемиды. Сдали первый серьезный экзамен, став настоящими волчатами. Но поркой дело не ограничилось.

— В тот день Элой собрал нас вечером и сообщил, что скоро нам впервые предстоит показать свою доблесть перед царями и эфорами, и теперь же ночью перед сражением мы должны принести жертву. После захода солнца мы собрались и пошли в Фойбею. Все агелы пошли вместе, так как драться надо было всем скопом против другого лагеря.

— Где это? — опять уточнил Тарас, поймав на себе недоуменный взгляд своих друзей и подумав: «Хорошо еще, что это Архелон с Эгором, а не Деметрий и его прихлебатели. Эти хоть трепаться не будут о моих провалах в памяти. Привыкли».

— Это местечко за городом, не очень далеко от Ферапны, — пояснил Архелон.

— А, тогда понятно, — хмыкнул Тарас.

— По дороге мы должны были поймать каждый по собаке, чтобы принести ее в жертву богу войны. А лучшей жертвой была черная собака. Мы половину ночи носились по окрестностям Спарты, вылавливая безродных щенков, — взахлеб стал рассказывать Архелон, вошедший в роль рассказчика, даже голос возвысил, — а потом тащили их еще живыми до жертвенника.

— Ты потише, — предупредил его Тарас, — а то педоному настучат. Приказ спать уже был.

А про себя подумал: «Живодеры». Он хоть и не был собачником, а все равно не любил убивать собак, а тем более мучить их.

— Так вот, — продолжал Архелон, понизив голос и усаживаясь на тростниковое ложе, — прибыли мы в Фойбею уже перед рассветом, едва успели принести жертву. И боги приняли ее: ведь всем ясно, что для самого грозного из богов лучшей жертвой будет самое мужественное из домашних животных.

Архелон помолчал.

— А потом мы заставили драться между собой годовалых кабанов, которых тоже привели с собой, чтобы понять, чья агела победит. И наш кабан выиграл. Ведь это ты его заранее поймал, Гисандр, по приказу надзирателей. Ты среди нас вообще лучший охотник на кабанов.

«Был охотник, да весь вышел, — грустно усмехнулся Тарас, вспомнив закопанного среди камней Гисандра, — нашелся, видать, кабан поумнее охотника».

— Ну а на следующий день мы пришли в Спарту на остров, где растет множество платанов, и там дрались.

— Остров? — переспросил Тарас.

— Да, — кивнул Архелон. — Ты что, на самом деле забыл? Это место специально приспособлено для схватки эфебов. Кругом обведено широким рвом, наполненным водой, будто море вокруг. На острове растут платаны, очень близко друг к другу. А войти туда можно только по двум мостам, на каждом из которых стоят статуи. На том, что слева, — статуя Геракла, на другом — Ликурга, ведь это он нам завещал устраивать такие состязания.

— Ну и кто победил? — подбодрил рассказчика Тарас, которого уже клонило в сон после сегодняшних плясок.

— Да мы победили. На следующий день, незадолго до полудня, мы пришли туда, войдя по разным мостам, и схватились с агелами из лагеря, который стоит у самых Амикл.

— Да, дрались хорошо, — присоединился к воспоминаниям Эгор. — Оружия нам, правда, не дали. Но мы сражались кулаками и ногами, делали палки из сучьев, кусались, как собаки. Многих изувечили, а ты даже выбил глаз своему противнику.

«Просто бои без правил, — решил впечатленный Тарас, — если они в пятнадцать лет такое вытворяли друг с другом, то неудивительно, что жизнь каких-то илотов для них пустяк».

— Основных мы быстро поломали, а оставшихся слабаков всей толпой столкнули в воду. Трое из них даже утонули. В общем, весело было.

— Это точно, — подтвердил Тарас, — я все вспомнил. Давай теперь спать.

— Эфоры остались довольны, — закончил Архелон за своего друга, — а тебя даже похвалил царь Леонид.

— Меня? — встрепенулся Тарас, опять обнаружив провал в памяти.

— Ну да, он сказал, что этот эфеб еще покажет себя на войне.