Империя: Спартанец

Эфор, еще раз обернувшись к народу, сел на свое место. Но вскоре на ноги поднялся царь Леонид и, получив свою долю восторженных криков, погасил их одним движением руки.

— После торжественного шествия мы проведем сегодня забег среди наших лучших эфебов. Затем они исполнят гимн в честь Аполлона, — заговорил царь, сразу переходя к программе мероприятий. — Завтра эфебы порадуют нас состязаниями в метании копья и диска.

Он выдержал паузу и продолжил.

— Третий день мы целиком отдаем борьбе!

Трибуны просто взорвались от восторга.

«Любят здесь борьбу!», — подумал Тарас, опасаясь, как бы не разочаровать трибуны своим выступлением. Он хоть и неплохо изучал местные приемы, а все равно тянуло для быстроты исхода применить карате. Дать ногой своему противнику по голове или в промежность, одним ударом решив исход схватки. Но здесь к такой технике не привыкли, могут и не понять.

Между тем Леонид неожиданно сел, а его речь продолжил второй царь, Леотихид. Со стороны казалось, будто они поделили пополам свои обязанности, как и отведенное для приветствия время.

— Четвертый день, народ Лакедемона, — подхватил эстафету Леотихид, полуобернувшись к трибунам, — мы отдадим скачкам на колесницах, выставляемых нашими знатными гражданами.[44] А пятый и шестой целиком будут заняты воздаянием хвалы Аполлону.

Тарас был изумлен: «Два дня подряд танцевать? Вот это да. Лучше уж побегать или подраться. Ох уж это мне воздаяние Аполлону». Но вслух, понятное дело, не стал богохульствовать, находясь в двух шагах от его святилища.

— А сейчас мы с помощью табличек, которые содержат в себе эти кратеры,[45] выберем агелы, которые будут соревноваться друг с другом в борьбе, — подвел итог Леотихид.

Закончив свою краткую совместную речь, оба царя встали. Рядом с ним тут же возникли рабы. Согнувшись в полупоклоне, они держали в руках широкие кубки, наполненные неизвестным содержимым. «Сейчас состоится жеребьевка», — догадался Тарас, которому, несмотря на торжественность момента, уже немого надоело стоять без дела на глазах у многих тысяч людей.

— В состязаниях борцов агела Фиеста будет состязаться с агелой Недрона, — первым объявил Леонид, вынув пару табличек.

— Агела Автония выставит своих борцов против агелы Лабдака, — добавил царь Леотихид, в свою очередь, заглянув в кратер.

— Агела Деметрия будет бороться против агелы Леарха, — произнес царь Леонид, сделав выбор, которого ждал Тарас.

— Это сильные бойцы, — сказал Эгор шепотом, услышав свой жребий, — из лагеря у Амикл. Я слышал о том, что у них надзиратели просто звери, а инструкторы забили насмерть уже десятерых.

«Ну да, — про себя съязвил Тарас, вспомнив жестокие избиения, — а наши так просто добряки». Цари еще долго продолжали называть имена командиров агел, которых здесь собралось просто огромное количество, но Тарас уже потерял интерес к жеребьевке, изучая людей на трибунах. Все равно борьба должна была состояться только через пару дней, а сегодня предстоял массовый забег. Дистанцию Тарас знал весьма приблизительно. Та, что он чаще всего бегал в лагере, была примерно десять километров. Элой объяснял ему, что на Гимнопедиях она будет больше, но где пройдет соревнование, не счел нужным объяснить. Оказалось, что на стадионе будет только дан старт, а бегать придется по улицам города, в районе, который надзиратель назвал дромосом.

«Что еще за дромос такой, — напряженно размышлял Тарас, — а впрочем, какая разница. Главное не заблудиться. Вот будет позор — не отмоешься».

И он решил первое время держаться в общей группе, не отрываясь от коллектива.

«Если „трасса“ не меньше десяти километров, то это должны быть либо большие кольца, либо она идет вокруг города с заходом на Хорос, — думал спецназовец. — Ладно, главное — ввязаться, а там посмотрим».

— В забеге участвуют все агелы, — объявил наконец Леотихид, закончив жеребьевку.

После его слов стражники раскрыли ворота, отогнав толпу подальше от места старта.

— Ну сейчас начнется, — пробормотал Тарас, переступая с ноги на ногу, разминая икры.

Но не тут-то было. Вместо того чтобы выпустить бегунов на старт со стадиона, сквозь ворота пропустили группу молодых спартанок, человек сто, которые бодрым шагом прошествовали к царским трибунам и, встав на некотором отдалении от них, лицом к эфебам, вдруг запели гимн в честь Аполлона. Похоже, так требовалось начинать соревнования.

Но Тарас был даже рад задержке. Дело в том, что молодые спартанки были такие же голые, как и все эфебы. Ни одна из них не надела на праздник гиматия или хотя бы хитончика. «Вот это но— мер, — вдохнул Тарас, опуская руки на причинное место, — гимнастки пришли».