Империя страха

В голове у майора было много вопросов, но ни одного ответа,, хотя кое-что он уже знал и это знание подталкивало Антона к решительным действиям.

Обратная дорога заняла у него гораздо больше времени, чем путь от дачи к Лубянке, И не потому, что «Опелю» приходилось пробиваться сквозь плотные пробки на перегруженных транс­портом столичных улицах. Майор изо всех сил пытался обнаружить за собой «хвост», но ничего подозрительного не заметил.

Тем не менее он все же решил, на всякий случай, поколесить по улицам города, неожи­данно меняя направления.

В конце концов темно-зеленая тачка при­ткнулась широким бампером к металлическому забору, и Лямзин пару раз нажал на клаксон.

Спустя какое-то время из дома показался Чижов, внимательно всматриваясь в лобовое стекло автомобиля. Заметив, что, кроме Антона, в машине никого нет, он распахнул широкие створки и позволил «Опелю» въехать во двор.

— Держи, — Лямзин протянул каскадеру не­сколько полиэтиленовых пакетов с продуктами и запер машину, нажав на маленькую кнопку электронного брелока сигнализации.

Когда мужчины вошли в дом, Иваныч пере­дал сумки девушке, а. сам настойчиво схватил Антона за рукав куртки и увлек того в глубину холла.

— Смотри, — почти торжественно произнес он, обращаясь к новоиспеченному приятелю и указывая на висящую на стене картину, — тебе это ничего не напоминает?

Майор буквально остолбенел, глядя на ста­ренькую церквушку, в тени которой располо­жился молоденький дубок с зеленеющей кро­ной.

— Откуда? — только и смог произнести он, чуть придя в себя.

— От верблюда, —засмеялся Иван и охотно пояснил: — Моему отцу досталась от деда кол­лекция картин. Но большой ценности они не представляли, да и папаша никогда не питал особой страсти к живописи — он был достаточ­но приземленной натурой. До сих пор остав­шиеся полотна валяются на нашем чердаке.

Антон нетерпеливо прервал его:

-— Но как она здесь оказалась?

Изобразив на лице откровенное неудоволь­ствие, каскадер назидательно сказал:

— Не перебивай, и все узнаешь, Так вот, — повел он дальше свой рассказ, — когда Паша построил себе эту хибару, то решил закатить пир на весь мир. Приглашенных было много, кстати сказать, странно, что тебя там не было.

— Я в это время работая за границей, — не­определенно ответил Лямзин, явно желая услы­шать продолжение.

Понятливо кивнув, Чижов заговорил вновь:

— Короче говоря, у меня тогда не было де­нег на подарок, и моя благоверная посоветовала подарить Пашке эту самую картину, решив, что мы не сможем подобрать из скопившегося на чердаке хлама ничего более достойного. Я так и сделал.

Антон ошарашенно молчал, не в силах ото­рвать любопытного и вместе с тем восторженно­го взора от живописного полотна. Наконец он обрел дар речи и произнес:

— Ну что ж, половина дела сделана. Между прочим, я тоже не зря прокатился. — Он зага­дочно улыбнулся, глядя на собеседника. — Ка­жется, у нас появился реальный шанс найти це­почку, правда, могут возникнуть определенные трудности, но вдвоем это нам под силу.

Иваныч опустился в ближайшее кресло и вопросительно взглянул в глаза приятелю:

— Не томи, рассказывай.

Майор неторопливым жестом извлек из кар­мана пачку сигарет, любезно предложил их то­варищу и, прикурив от газовой зажигалки, начал излагать свой план:

— По всей видимости, цепочка находится у некоего Юры Дегтярева...

— Кто он такой? — на этот раз перебил его Иван.

Улыбнувшись, Антон наградил приятеля та­ким взглядом, что у того отпала всякая охота еще раз встревать в монолог.

Тем не менее Лямзин ответил на поставлен­ный вопрос:

— Он вор. Сегодня его выпускают из следст­венного изолятора и плотно присядут на хвост, то есть будут водить до тех пор, пока не выйдут на цепочку. Наша задача перехватить Дегтярева из-под носа топтунов.

Воспользовавшись тем, что майор замолчал, Чижов высказал собственное мнение по этому вопросу:

— Я, конечно, не профессионал в ваших де­лах, но подозреваю, что это не так просто сде­лать.

Глубоко затянувшись, Лямзин поймал в ла­донь свалившийся с кончика сигареты пепел и охотно отозвался:

— Конечно. Но для этого и существуют моз­ги. Кстати, — оживился он, — ты правда каска­дер?

Иваныч громко рассмеялся и произнес:

— Конечно, не такой крутой, как меня расписывал Пашка, но кое-что мы все-таки магём, или могем.

— Это облегчит нашу задачу, — чему-то ус­мехнулся Антон и переключился на другую те­му. — Между прочим, я догадываюсь, кто на тебя насел. Молись Богу, что ты еще жив, а не отправился кормить рыбок в Москве-реке.

Чижов устало провел ладонями по бледному лицу и вяло отозвался:

— Честно говоря, я и сам об этом догады­вался, но смерть — это не самое худшее в нашей жизни.

— А что же тогда? — искренне удивился Лямзин.

Помолчав несколько секунд, как будто же­лая придать готовой сорваться с губ фразе осо­бую значимость, Иваныч глубокомысленно из­рек:

— Самое худшее — это страх! А, признаться по правде, за эти два дня я пережил столько уни­зительных мгновений, сколько не испытывал за всю свою жизнь.