Империя свободы

Моя дочь, к примеру, испытывала мощные перепады требований и правил этики — просто сродни настоящим «американским горкам», — попадая из американской школы в вечернюю российскую общеобразовательную школу при посольстве России в США, а уж тем более — в летний российский лагерь в Америке. Там, естественно, господствуют другие — не берусь судить, лучше или хуже — правила взаимоотношений между детьми. В том числе словесные. Россияне сразу поймут, о чем я говорю. Но я не хотел бы представлять американских детей паиньками — система наказаний за обидные слова часто приводит к тому, что они говорятся с глазу на глаз и в любом случае — в отсутствие учителей и взрослых. Хотя, на мой — далекий от научного — взгляд, могу сказать, что даже в отсутствие взрослых и учителей американские дети обзывают друг друга в разы меньше, чем, например, это делали в свое время мы. Я уже не говорю о прозвищах и кличках, которые, бывало, приклеивались к ученикам в советских школах на долгие годы. В США такого почти нет, хотя клички иногда встречаются. Таким образом, пусть только на словах, в американских школьниках постепенно воспитывается уважение к человеческой личности. Не всегда, естественно, успешно. Перефразируя известный старый анекдот про долгую семейную жизнь, можно сказать, что у среднего американца гораздо чаще возникает желание убить кого-то, чем всерьез оскорбить словесно. Шучу, конечно…

Кстати, нет тут и наказания за весьма распространенное в России нарушение школьного порядка и дисциплины — списывание и подсказки. Этим американские школьники, как правило, просто-напросто не занимаются. Конечно, они списывают, да и «помочь другу перед уроком» — дело святое даже в США, но просто списывать и подсказывать в школах США — дело почти немыслимое. Больше всего такая «помощь другу» распространена в начальной школе. Я, честно говоря, не совсем понимаю, почему столь любимая школьниками в других странах практика не привилась в США так же широко, как в России. Думаю, что отчасти, конечно, это следствие индивидуализма американской жизни, отчасти — школьной конкуренции, отчасти системы организации классных занятий, которая уничтожает саму основу списывания и подсказывания — рано или поздно школьники с разным уровнем способностей и усидчивости оказываются в разных классах или разных учебных группах.

В школах идет постоянное выравнивание уровня учеников, обучающихся вместе по одной программе и с одной скоростью. Кто опережает — переходит в более продвинутую группу, кто отстает — уходит в арьергард. Их система отнюдь не такая линейная, какой кажется на первый взгляд. В разных школах существуют продвинутые классы разного уровня: от сильно продвинутых, способных дать школьнику часы в будущий зачет в колледже или университете, до слегка продвинутых по сравнению со средним уровнем. Кроме того — это еще важнее, — школьник в США может попасть в продвинутый класс по одному или двум предметам, оставаясь по другим предметам, где он себя особо не проявил, в общих классах. То есть американская школа не делает «полных отличников», такая задача перед ней не стоит. Но она дает возможность школьнику сосредоточиться на тех предметах, которые ему интересны с точки зрения дальнейшей карьеры и по которым у него есть явные способности.

Наконец, отчасти отсутствие широко распространенной практики списывания связано с тем, что в школах США быстро растет количество тестов и экзаменов с разными вариантами ответов, которые выполняются в классе на компьютерах, где можно легко перемешать порядок вопросов и ответов для разных студентов. Поэтому попытки заглянуть в компьютер соседа и увидеть, что, например, на вопрос 5 нужно выбирать ответ В, больше не имеют смысла. У соседа иные вопросы и другой порядок ответов. То есть отсутствие массовой практики списывания в США отчасти связано с природой учебного процесса, психологией самих американцев, а также с тем, что школы постоянно пытаются сузить возможности для списывания в классах.