Империя. Тихоокеанская война

В общем, ей ничего не грозило. Вопрос был лишь в сроках того, когда она вернётся в Россию, и о степени роскоши «условий её содержания». Равно как ничего бы не грозило моему сыну, окажись он в японском (германском, британском и т.д.) плену, равно как ничего не грозило бы в таком же случае и сыну Хирохито.

Так что, сталинская фраза про солдата и фельдмаршала, в этой тусовке точно не была бы не то что принята, но и даже понята. А вот мой авторитет, и прочие мои акции покатились бы вниз.

Но тут начиналась куда более тонкая игра. Новая Большая шахматная партия. Я уже вижу её контуры сквозь «туман войны». И за всем этим будут внимательно наблюдать все основные королевские дома и главы Великих Домов тоже. И все будут оценивать, не потерял ли я свою хватку? Где дал слабину? Где перегнул палку? Как там у полковника Киплинга? Акела промахнулся? И теперь его можно есть.

Японцы, это всё, конечно понимают. Хирохито отнюдь не дурак.

Ох, Ольга-Ольга, не сиделось же тебе в Новом Илионе…

— Государь, мы можем попробовать принудить официальный Токио их освободить. Поднимем героическую шумиху в европейской и мировой прессе, и они не посмеют…

Ну, не буду же я Суворину объяснять всю глубину наших глубин. Многие знания — многие печали.

Отрицательно качаю головой.

— Нет, граф. Это ничего не даст. Они туда не на прогулку летали и не с научными целями. Они летали в составе с другими бомбить японцев. И видимо кого-то разбомбили. Так что мировая шумиха не даст ничего, кроме героических портретов в газетах, которые, могут сослужить нам дурную службу.

Суворин вопросительно слегка изогнул бровь в немом вопросе. Поясняю.

— После шумихи японцы, если в чем-то уступят нам, просто потеряют лицо. Поэтому или вопрос обмена отложится на неопределённый срок, или цена такого обмена для нас станет просто заоблачной. Так что, пока нет, граф. Ждём развития событий.

* * *

ЧЕХИЯ. КАРЛОВЫ ВАРЫ. 4 ноября 1921 года.

Наместника Туркестана Великого Князя Николая Константиновича и его супругу Надежду Александровну было трудно чем-то поразить в Карловых Варах. Курорт, как курорт. Они за последние три года уже взяли себе за привычку отдыхать в бархатный сезон на одном из курортов Империи Единства, а поскольку протяженность береговой курортной линии с севера на юг измерялась тысячами километров, от «глубокого севера» — Крыма и Кавказа, до самого южного юга — почти до самой Сирии, то они всегда могли позволить себе подобрать курорт где был тот самый бархатный сезон именно в этот момент. Со всем возможным разнообразием климата, природы и достопримечательностей из этого многообразия вытекающим. Тем более что дела часто заставляли сдвигать время отпуска, так что в этом плане было не только очень удобно, но и вносило приятное разнообразие в их отдых.

Вообще же, разгром Османской империи весьма укрепил позиции России. Да, что там говорит, ведь Россия буквально ворвалась в Средиземное море! Так что многочисленные курорты были лишь приятным бонусом к победе.

Жена легонько сжала руку супруга, указав глазами на идущую почти параллельно им, но по другой дорожке, пару. Декоративные кусты разделяли их, но дорожки явно сходились у плещущегося водой фонтана впереди.

Николай Константинович и Надежда Александровна до цели дошли первыми. Струи воды весело журчали, брызгами переливаясь в свете солнца всеми цветами радуги.

Подошла и вторая пара, светски приветствовав друг друга.

— Артур, искренне рад приветствовать вас.

— Благодарю, Ники. Приветствую вас Надежда. Позвольте вам отрекомендовать мою дочь — леди Патрицию Рамзей.

Молодая женщина сделала книксен. Русские церемонно кивнули по праву старшинства по возрасту. Да, скандальное замужество за простолюдином лишило её титула «Её Королевское Высочество и принцесса Британии и Ирландии», но что это меняет по существу?

Николай Константинович не удержался от мимолётного, но придирчивого взгляда на Патрицию. Что ж, когда-то и Миша засматривался на неё, и кто знает, как бы повернулась бы судьба Европы и мира, если бы на русском троне сейчас была не итальянская принцесса Иоланда, а британская принцесса Патриция. Но, как любит говорить тот же Миша, история не терпит сослагательного наклонения. Просто интересно, жалеет ли сама Патриция, что всё сложилось именно так, а никак не иначе?

Ведь она определённо умна, этого у неё не отнять. И что у неё в голове — Бог весть. Женщины есть женщины, а душа их — загадка.

Вслух же он заметил:

— Говорят, что Карлсбад уже не тот, что был до Великой войны.

Бывший генерал-губернатор Канады сокрушенно проворчал:

— Да, дорогой Ники, это так. Карлсбад уже не тот. Совсем не тот, откровенно говоря. Сейчас много чего испортилось. Курорты, мода, нравы. Всё уже не так, как в старые добрые викторианские времена. Мельчают люди. Суета какая-то появилась, даже на самом верху появилась, что уж говорить о низах.

Великий Князь кивнул, соглашаясь.